Сознание призывно манило утонуть в мягких пучинах сна. Гирем изо всех сил боролся с этим призывом, который заставил его прилечь на кровать, и всё же не удержался - закрыл глаза.

Самой яркой картинкой, стоявшей перед его мысленным взором, была сцена, разыгравшаяся позавчера.

Гирем помнил тот ужас, который он испытал, когда чёрный дротик впился между лопаток Алана. Сбоку от него самого выросла чёрная тень и длинной конечностью толкнула его в грудь.

Гирема словно перешибли поленом, внутри как будто что-то сместилось. Перед глазами стремительно поменялись местами зелёное и голубое, сознание выхватило крутящуюся стену из чёрных силуэтов, а затем пришла тупая боль от удара о землю. Изо рта потекла слюна, а мысли были где-то в стороне, словно не успевали за его полётом. Гарапас сотрясал воздух безумным ржанием, вставая на дыбы.

– Спокойно, человечек, я тебя не съем, - сказал шегурт, и это испугало Гирема ещё больше. Ходили слухи, что шегурты стали следствием надругательства демона над человеческой женщиной. И глядя на существ со свисавшими животами, с перекошенными лицами и разнообразно изогнутыми серыми рогами, он был готов с этим слухами согласиться.

– Хотя мне очень хотелось бы оторвать от тебя маленький кусочек, - на лице шегурта появилась плотоядная гримаса, однако внезапно он осёкся, словно в голову ему пришла другая мысль. Гримаса исчезла.
– Нет, я тебя не съем.

– За что?
– прохрипел Гирем.
– Мы не причиняем вам вреда. Мы не рушим ваши норы и не устраиваем облавы. Мы даём вам жить. Почему вы на нас напали?

– Потому что нам приказали, - пробормотал шегурт.
– Мы должны были найти вас и предупредить.

– О чём предупредить?

– О том, что в вашей семье есть предатель, который станет причиной большой войны. Последней войны между... между...

Он хватал ртом воздух, словно очутившись на поверхности после долгого пребывания под водой. Гирем замер, пытаясь осознать слова, произнесённые шегуртом.

– Я не понимаю. Между нами и Алсалоном?

Шегурт замер, словно прислушиваясь к чьему-то голосу внутри себя.

– Ты всё поймёшь позже.

– Но что мне делать?
– спросил Гирем, осознавая саму нелепость обращения за советом к уродливому существу.

– Наслаждаться страхом и недоверием, - у шегурта забулькало в горле. Внезапно он завопил, и этот звук, напоминавший смесь свиного визга и коровьего мычания, заставил дрожать плоть Гирема.

– А теперь беги, Гирем Рект! Беги, пока я не передумал и не скормил этим тварям! Но берегись - дома тебя ждёт сюрприз!

Гирем вскочил на ноги, а шегурт внезапно набросился на своего собрата и полоснул острыми когтями по шее. Следом за ним сцепились и остальные существа. Замелькали длинные руки, обтянутые тёмной кожей, в страшных оскалах мелькнули коричневые зубы, похожие на человеческие. Во все стороны полетели ошмётки кожи, плоти и кишок.

Гирем чувствовал, что у него ещё остались силы двигаться. Стараясь удержать просившийся наружу завтрак, он подковылял к Гарапасу.

Внезапно земля задрожала, и его захлестнула волна надежды.

– Бей демонов!
– как чёрный парус среди волн, маячил над травой силуэт Сиверта, а следом за ним скакали остальные всадники, огибая Гирема и вливаясь в кипящий котёл крови и плоти. Засвистела сталь, визг взвился до небес, вперемешку с яростными криками людей и ржанием лошадей...

Гирем потряс головой, прогоняя слишком яркое воспоминание. Был ли шегурт прав? Что, если Элли и является предателем? Всё получается очень складно. Но кто мог использовать это не самое сообразительное существо в качестве почтальона? Ясно ведь, что им каким-то образом управляли. Вероятно, тот, кто знает предателя лично. Значит, это кто-то из семьи? А может быть, это абсолютно посторонний человек, который имеет связь с Элли?

"Сплошные вопросы", - мысленно вздохнул Гирем и открыл глаза.
– "Пора идти".

Он слез с кровати и принялся собирать рассыпанные по полу кристаллы. Сложив их в аккуратный мешок, зачарованный Манти так, чтобы сливаться с окружением в отсутствии хозяина, Гирем дотянулся до листов с рисунками. Наброски карандашом были его любимым занятием, когда требовалось отвлечься от насущных проблем.

С одного из листов смотрел Сиверт - выразительная лысина и надлом в выражении лица. Он так и не оправился до конца после потери способности творить чудеса.

С другого рисунка хищно глядел отец - блестящие чёрные волосы завязаны в пучок на затылке, борода подстрижена, а глаза прищурены.

На третьем Гирем узнал себя, с мягкой щетиной от уха до уха, растрёпанными, чуть завивавшимися тёмными волосами и печальным взглядом.

Были там рисунки и других близких ему людей. Гирем бережно сложил все рисунки и положил их на стол.

Джаффар с сочным хрустом откусил кусок от белого яблока с маленькими чёрными точками, а другой рукой извлек из мешка очередной рулон пергамента.