– И трупы.

Из глаз женщины выкатилась слеза, а через несколько мгновений она тихо захныкала, свернувшись калачиком на полу и прижав к себе младенца.

– Нет, нет, нет, - твердила она между частыми всхлипами.
– Этого не может быть. Он никого не... Что вы с ними сделали?

Гирем ожидал, что женщина набросится на них. Ждал, что она прикинется дурочкой и начнёт спокойно отрицать все обвинения. Он надеялся на это! Но он никак не ждал, что она начнёт плакать.

В замешательстве глядя на хрониста, Гирем принялся осторожно гладить Элли по голове.

– С Сивертом всё в порядке. Он сейчас сидит в моей комнате, и пока никто не знает о том, где мы его застали. Он что-то делал в погребе, наверное, хотел убрать трупы, может быть, предвидел, что кто-нибудь случайно на них наткнётся, особенно сейчас, когда вся деревня поставлена на уши. Но его судьба сейчас зависит от того, что скажешь ты. Поэтому, пожалуйста, Элли, я умоляю тебя, перестань лить слёзы и ответь на простой вопрос.

Женщина перевела на него взгляд опухших и покрасневших глаз. Гирем прикрыл веками свои.

– Ты ведьма?

Некоторое время женщина стонала, содрогаясь в спазмах. Гирем поднял взгляд на Джаффара - лицо мужчины не выражало ничего. Его собственное сердце билось, сотрясая грудную клетку. Он знал, что не почувствует облегчения при любом исходе. Он чувствовал, что не верит больше в невиновность Сиверта. Вне зависимости от того, что сейчас скажет Элли, кто-то из этих двоих будет убит. Неважно, какой ответ даст женщина.

"Нет!" - ударила в голову мысль.
– "Не всё равно! Погибнуть могут оба, если Элли признает их с мужем вину".

– Ну?
– тихо спросил он, коснувшись её плеча.

– Я ведьма, - тихо ответила Элли.

Гирем думал, чтобы был готов к этому ответу. Ошибка. Слова Элли словно выбили из-под него землю.

"Десять лет. Десять лет этот демон водил нас троих за нос. Три высокомерных идиота". Он разозлился на себя, на отца, на дядю. На Сиверта.

А Элли, положив свёрток с младенцем на пол, встала на колени и прижалась опухшим лицом к его ногам. Гирем в ужасе отшатнулся от неё.

– Я ведьма, Гири. Но я не имею никакого отношения к порче! Поверь мне! Ты же знаешь меня, знаешь Сиверта. Он хороший человек, он никогда не выбрал бы себе в жёны пакостливую дрянь!

– Боги, Элли, - только и мог вымолвить Гирем, ожесточённо растирая ладонями свой лоб.
– Что ты наделала?

– Ничего, что стоит порицания!
– выкрикнула женщина. По её взгляду Гирем понял, что женщину озарила какая-то мысль.

– Я... я умею вызывать огонь. Я могу спасти Алана!

Гирем почувствовал, что внутри него закипает гнев. И одновременно он всё ещё пытался понять Одержимую.

– Если бы ты не боялась за свою шкуру, то спасла бы Алана.

– И меня бы убили!

– Может быть, и не убили!
– воскликнул Гирем, ходя взад-вперёд вдоль камина. Он не верил в то, что говорил. Отец слишком жесток, чтобы помиловать Одержимую. Молодой мужчина остановился, посмотрел на Джаффара.

– Сумеешь посторожить её, пока я схожу за стражей?

– Боюсь, что не сумею, - признался тот.
– Кто знает, что она может выкинуть.

Гирем поморщился. Стоявшая на коленях женщина была так не похожа на коварного демона.

– И что будем делать?

– Помилуй нас с Сивертом, и я спасу Алана, - сказала Элли, качая в руках младенца.

– Не знаю, может, отведём её вниз вместе?

– Я не хочу оставлять Алана одного.

– Пожалуйста, Гири, помилуй хотя бы Сиверта!

– А, была не была!
– Джаффар махнул рукой и аккуратно ткнул торцом жезла прямо в затылок женщине.

Удар всё равно вышел сильным - Элли безмолвно повалилась под ноги Гирему. Он взял её на руки, а Джаффар с неохотой поднял разревевшегося младенца.

– Боги, как мне не нравятся дети.

Через распахнутые ставни в комнату Гирема тянулась утренняя прохлада. Единственное окно выходило на восток, где небо приобрело нежный персиковый оттенок.

Гирем лежал на кровати, заложив руки за голову и скрестив ноги там, где ещё вчера находилась одна из деревянных спинок. Он не отрывал взгляда от оранжевого прямоугольника на стене. В голове шумело, и сквозь этот фон прорывались воспоминания минувшей ночи, вставая перед мысленным взором яркими картинками.

Элли заперли в темнице, предварительно заковав в тяжёлые и прочные цепи. Узнав об этом, Сиверт закономерно пришёл в ярость. Досталось и солдатам, с которыми к нему пришёл Гирем, и кровати с сундуком. Крышка последнего съехала на бок, держась на одной петле. На полу была разбросана одежда, обувь, книги, листы бумаги, карандаши и полдюжины кристаллов сциллитума. Оторванная спинка кровати валялась у её изножья.