Вот и приходилось корячиться всей огромной команде. Вначале шло согласование единовременного переноса. Потом стали делать это с одним бревном, для пробы. Потом груз нарастили. И только когда появилась полная уверенность в действиях, обладатель, мысленно пожелав себе и всем удачи, забросил десяток пыхтящих от натуги носильщиков вместе с блоком в одну из приготовленных лабораторий. После чего фантомы отправились по своим делам, не терпящим долгого отлагательства, а на таинственный объект набросились учёные. Естественно, что там же оказалась и археолог своим основным телом, забросившая все официально возложенные на неё дела. Вдобавок Романов с Сабуровой, при одобрении Игната Ипатьевича Хоча, привлекли ещё нескольких коллег, за молчание которых поручились собственной честью. Правда, это не помешало секретарше великого целителя взять с допущенных к новой тайне специалистов расписку о неразглашении. Вроде и бумажки никчемные, а ответственности в действиях и осторожности при болтовне значительно прибавляют.

Помогать учёным было не в компетенции Загралова. Зато помочь в определении более приоритетных проломов в стенах оказалось самое то. Воодушевлённая первой находкой Нефёдова-2 позволила себе не только умолять обладателя помочь в плане предварительного просмотра, но требовать с особой, скорей даже надоедливой настойчивостью. Пользуясь своей фантомной, неустающей сущностью, она успевала везде, мечась между обеими группами задействованных внизу десантников и ведущим просмотр Иваном. Всюду она рвалась подсказать, указать, посоветовать, скомандовать и прочее, прочее, прочее…

Пришлось её даже в какой-то момент остановить, как и всех окружающих. Потому что при интенсивной работе молотами силы расходуются гораздо интенсивнее. Да и само подземелье накладывает дополнительное давление на психику непривычных к нему людей. Поэтому на одном, весьма удобном во всех отношениях перекрёстке Загралов громко объявил:

– Так, ребята!.. И девчата! Перерыв сорок минут. Расслабьтесь, перекусите, можно вздремнуть!

Да и самому в тот самый момент требовалось один поток сознания отправить во второе запасное тело и вывести его на встречу с прибывшими чиновниками из когорты президентского окружения. О чём заявил бросившейся к нему с возмущениями Надежде Николаевне по внутренней связи.

Та всё равно осталась недовольной, отходя в сторону с ворчанием:

– Ну ладно, сам мог бы сесть в сторонке, расслабиться… А чего остальных с настроя сбивать? Вон какие морды здоровые! Ещё часа полтора могли бы в прежнем темпе работать!..

Ничего ей вслед не сказал, попросту присел под стеночкой, да и глаза прикрыл для лучшей концентрации. Однако оставшимися чувствами всё прекрасно слышал в окружающем пространстве и стал свидетелем интересного разговора. Можно сказать, присутствовал при первых минутах зарождения, создания любовного чувства между людьми. Всё началось со слов того самого шебутного и юморного десантника, прозвище которого было созвучно с пролетарским поэтом прошлого века.

Все его товарищи уселись, расслабились, достали перекус из рюкзаков, а Маяковск, уже давно следивший за всеми перемещениями Надежды, встал прямо на пути нервничающей женщины и совершенно серьёзным, осуждающим тоном начал банальные заигрывания:

– Девушка, ну вот зачем? Скажите мне: зачем вы проходите мимо? – Та замерла на месте, несколько ошарашенная таким вопросом, и он продолжил: – Лучше признайтесь честно и откровенно: что вы делаете сегодня вечером?

Нефёдова саркастически хмыкнула:

– Если это настолько интересно, то помогаю детям готовиться к началу учебного года. Теперь я могу идти «мимо» дальше?

Причём прозвучало так, словно она не сама собиралась идти, а капитану указала на известное пешее направление. Но бравый вояка на такое отечески улыбнулся и продолжил знакомство:

– К слову сказать, Надежда Николаевна, меня зовут Олег, и я жалею, что нас давно не представили друг другу. А по поводу уроков смею утверждать: по выкладкам знаменитых, наиболее авторитетных педагогов гораздо больше помощи детям во время выполнения домашних заданий оказывает мужчина. Дети после этого учатся намного лучше и скорей осознают собственную ответственность при получении образования.

– Да что вы говорите?! – включила археолог всю свою иронию, чтобы скрыть за ней неприятные воспоминания о вдовстве. – Неужели вы сегодня вечером придёте и подмените меня в этих педагогических деяниях?

– С огромным удовольствием! Удобно будет к восьми вечера? А то опасаюсь, что раньше никак не успею вырваться со службы. Видите, что творится… А ведь надо будет себя ещё в порядок привести, потому что дети при всей кажущейся их беззаботности тоже обращают внимание на аккуратность, достойный вид одежды и приятные запахи. Правильно я говорю?

Вот тут женщина впервые растерялась в разговоре, куда только её сообразительность вместе с сарказмом испарилась. Обитала она уже несколько дней в гостевом здании, где обычно останавливались прикомандированные на комплекс специалисты или гости издалека. Комнатки там были совсем маленькие, гостиничного типа, и с большим трудом удалось освободить для неё две. Всё-таки двое детей – это огромный ком проблем, оставлять ребят в Москве, тем более летом, одинокая вдова ни за что не хотела. Но именно из-за детей она не могла поселиться с ними в жилом корпусе, где жили все посвящённые и фантомы и куда вход посторонним, вплоть до ближайших родственников, был строго воспрещён.