показал, что рискует взять на себя принятие непопулярного как во Франции, так и заграницей решения, исходя из высших интересов страны. В

определённой степени такое поведение вписывалось в голлистское видение

Франции – суверенной и гордой, в одиночестве противостоящей нападкам и

непониманию на международной арене. В своём выступлении перед отъездом

на встречу Большой cемёрки Ширак настаивал на окончательном характере

15 Заявление Ф.Миттерана 5 мая 1994 г.: Le Monde, 5 mai 1994.

200

своего решения, стремясь усилить впечатление о твёрдости нового

внешнеполитического курса.

Окружение Ширака предвидело негативную реакцию стран

Тихоокеанского региона, но оно столкнулось с осуждением ЕС и

общественного мнения в самой Франции, где 60% опрошенных высказались

против решения президента, хотя примерно столько же согласились с

сохранением французских сил ядерного сдерживания16. Возобновляя ядерные

взрывы, Ширак был убеждён, что Франции необходимо закончить серию

испытаний, если она хочет сохранить надёжность и дееспособность своего

ядерного арсенала. Однако он выбрал крайне неудачное время для реализации

своего решения – 50-летие Хиросимы и Нагасаки. Кроме того, окончание

холодной войны изменило отношение к самому ядерному оружию и во

Франции, и в целом в Западной Европе. Соглашаясь с тем, что без ядерного

сдерживания холодная война могла бы перерасти в третью мировую войну, европейцы пришли к мысли, что прекращение противостояния двух лагерей

должно привести к переосмыслению и трансформации ядерного сдерживания.

Атомное оружие, как показало мощное антиракетное движение в Западной

Европе в начале 80-х гг. (впрочем, почти не затронувшее Францию), жителям

континента казалось более опасным, чем любая другая угроза. Поэтому

возобновившая испытания Франция предстала в качестве страны

высокомерной, эгоистичной, игнорирующей интересы и чувства своих

соседей и союзников. Понятно, что последовавшие вслед за этим решением

предложения Ж.Ширака сделать французские ядерные силы основой

автономной европейской обороны были отвергнуты членами ЕС, в первую

очередь Германией, хотя Г.Коль и отнёсся с пониманием к возобновлению

французских ядерных испытаний, что должно было укрепить франко-

германскую дружбу. Но общественное мнение ФРГ не поддержало в этом

своего канцлера. Критика в адрес Франции раздавалась и со стороны

16 PE, 1995, N4. Р.854.

201

правительств Нидерландов, Бельгии, Италии. Таким образом, первая

решительная акция нового президента произвела эффект, прямо

противоположный задуманному. В глазах мира и, в особенности, в глазах

Европы демонстрация ядерной силы со стороны Франции была проявлением

безответственности, тем более что она совпала с периодом мощных

социальных выступлений в самой Франции, ставших показателем её

внутренней уязвимости, и конечно никак не могла компенсировать растущей

политической и экономической мощи Германии.

б. Концепция национальной безопасности и реформа армии

Коренной пересмотр французской концепции национальной обороны

был обусловлен кардинальными изменениями мирового порядка в связи с

окончанием холодной войны. Ж. Ширак решил воплотить эти изменения в

новой военной политике, провозглашённой в феврале 1996 г.17. Глубокие

изменения в военно-стратегической доктрине Франции18 определили широкую

реформу, настоящую “революцию в обороне”, затрагивающую все области

оборонной политики страны. Суть этих изменений изложена в Декларации по

оборонной политике премьер-министра А.Жюппе и министра обороны

Ш.Миллона, в апреле 1996 г.19

Первым соображением, диктующим переход к новой оборонной

доктрине, французы считают откат российской армии с Эльбы к востоку от

реки Березины, падение её материальной мощи и исчезновение советской

угрозы: « Передовая линия нашей обороны в Европе и в рамках НАТО