Мы стояли снаружи у замка, внушительного зубчатого сооружения из серого камня, возведенного в 1815 году четвертым графом в поместье, принадлежащем клану Розбери со времен Карла I. Гарри Дэлмени, сын и наследник графа Розбери, дал нам инструкции, в том числе номера колышков, возле которых мы должны стоять при первом загоне.

«Через пять секунд мы отправляемся стрелять фазана, голубей и вальдшнепа, если вы их увидите»… Или имеете хотя бы малейшее представление о том, как они выглядят. Тут до меня дошло, что девчонки тоже едут с нами. Для меня это был момент унижения. Меня обставят в стрельбе пышная Тамсин Леннокс-Бойд, и жена Гарри, божественная Каролина, то бишь леди Дэлмени, в прошлом эксперт-аналитик Портилло. Ее 30-й день рождения мы будем праздновать сегодня вечером. «Тамсин бьет наповал», – сказал Тев Ленок-Бойд, когда мы садились в джипы.

И вот мы стоим на своих местах и таращимся на деревья, как американские солдаты в поисках вьетконговцев. Откуда-то из-за горизонта Джо Оливер, главный лесник, который служит здесь с 1974-го, дунул в железнодорожный рожок и объявил о начале охоты.

Все осталось по-прежнему. Затем в лесу на вершине холма послышался неясный шум, появились рыскающие вокруг собаки и люди. «Они налетят, как ураган, пардон», – сказал Билл. Но ничего не происходило. Приближался момент кары божьей. В душе отзывались эхом вчерашние слова Гарри Дэлмени.

«Главное – присутствие духа», – сказал он. По большому счету именно это показывает, насколько ты мужчина. Когда тебя охватывает нервное возбуждение, оно становится частью тебя. Шестого графа, дедушку Гарри, чьи ягодицы так великолепно заполняли заднюю часть этого костюма, уже в преклонном возрасте вывозили в вертикальном положении на коляске, с ружьем наперевес: и он бил дичь.

Это гормон, страсть к охоте, который придает героическим джентльменам силы продолжать заниматься своим делом, несмотря на финансовые убытки и трудности нашего времени. Лорд Розбери, который не охотится, а украшает посетителей замка Дэлмени точечными мини-татуировками парапетных стен с бойницами, пояснил, что лейбористы устроили налоговую подлянку.

Как я понял, это значит, что теперь нельзя списывать убытки от охоты за счет прибылей с поместья в целом. Кроме того, по словам Гарри Дэлмени, отношение общества к охоте очень неоднозначное. Газета The Scotsman вообще не печатает рекламу охотников, сказал он. А мясные магазины отказываются закупать птицу, так как боятся, что кто-нибудь сломает зуб о дробь и на них подадут в суд.

Если дела не улучшатся, говорят они, отстрел птиц в Дэлмени, где ее доставали с небес с момента изобретения охотничьего ружья, прикроют. «Никогда!» – поклялся я, и мне налили еще чашку чая.

«Вас женщины любят, Бейзил?» – спросила леди Розбери. И вдруг мои мечтания прервались. Именно в тот момент, когда я обдумывал вопрос мужской отваги, слева от меня раздалось хлопанье крыльев и – надо же! – мимо меня на уровне плеча со свистом пролетела птица.

«Нет, – сказал Билл, пока руки нашаривали предохранитель. – В тех вы не попали». Конечно. Фазаны Дэлмени – не такие, как все. Это особая энергичная порода под названием «скандинавская» или «синеспинка».

Так как именно у неторопливых и жирных птиц, которые отказываются летать, продолжительность жизни больше, то у британского фазана развивается медлительность и ожирение. А вот скандинавские фазаны или синеспинки, то ли в силу атлетизма, то ли по глупости, все еще хотят летать – вот и сейчас они летят: один, два справа, и у меня снова учащенно забилось сердце…

Но нет, проклятье, они делают вираж, сворачивают за бук и подставляются, самоубийцы, под прицел Гарри. Бах, бах – и прекрасные, стремительно летящие ракеты превращаются в линялые кувыркающиеся метелки из перьев. Бен, собака Гарри, рванула за ними, как лорд Крэнборн. А затем на фоне серого неба появился еще один темный силуэт. Прекрасно, детка, теперь ты моя. Самое время показать себя мужчиной. Ружье наведено. Блям, блям. Мы таращим глаза. Птица как летела, так и летит. И – блям, блям – все повторилось опять. «Надо вести ствол дальше, – сказал Билл. – Надо брать прицел с опережением в два с половиной – три метра». А меня опять охватил колючий страх.

Рельеф местности в Дэлмени идеально помогает птице уходить от ружейного огня. Крутые холмы поросли лесом. Так что, пока птица долетает до вас, она уже высоко в небе. Охотники считают, что это хорошо. Тогда нужно приложить большие усилия и действовать как можно проворнее.

Эта стая синеспинок-камикадзе прибыла из Шрусбери, когда им было всего семь недель, и чудесно провела начало осени в лесу, где были поилки, а менеджеры и ограда держали лис снаружи. «Искусство охоты на фазана заключается в том, чтобы вывести его в одном лесу, вскормить в другом и застрелить в третьем», – мрачно говорит Гарри.

Каким бы ни был секрет, фазаны, кажется, считали мой сектор в 45 градусов надежным убежищем, били крыльями по 12–20 раз кряду, как обычно делают фазаны, и беззаботно планировали в воздухе, пока вокруг них рвались патроны.

Ладно, похоже, попасть в фазана в тот день мне было не суждено. Но церемония была великолепной, настоящий ритуал. Вскоре после второго или третьего попадания полагалось полакомиться консоме с чилийским перцем, хересом и колбасой из объемного походного холодильника. Здесь на подхвате было 18 помощников. Один из них, не старше трех лет, напоминал персонажа Толкина или Гарди в своем изумительном зеленом твидовом костюме с двойными отворотами и уймой клапанов и карманов.