Я надюсь писать объ здшней рыбной ловл, а потому теперь говорю объ этомъ коротко и опять обращаюсь жъ своему разсказу.

— Вы гд служите? спросилъ я козака-донца-зеленую-шубу.

— Я теперь въ отставк, отвчалъ тотъ:- у меня теперь сынъ служитъ, а я служилъ въ Польш подъ конецъ старшимъ урядникомъ.

— Такъ вы за воблой дете? спросилъ я его, когда онъ мн разсказалъ о своей служб.

— Да, за воблой.

— Вдь ваша тарань, донская, лучше волжской воблы?

— Какъ можно?!.. Наша тарань донская, да теперь взять волжскую воблу… на воблу и смотрть не станешь!

— Для чего же вы везете на Донъ воблу волжскую, когда ваша тарань гораздо лучше воблы?

— Да я не слышно было, чтобъ кто нибудь изъ донскихъ здилъ на Волгу за рыбой, а вотъ Богъ привелъ! отвчалъ онъ.

— Отчего же это сталось?

— Тарань перевелась.

— Давно?

— Нтъ, не давно — лтъ какихъ шесть; все меньше, да меньше, а теперь, почитай, и совсмъ не стало этой тарани.

— Воля Божья!..

— А до этого времени ваша донская тарань далеко проходила, сказалъ я.

— Какъ же далеко!.. Въ прежнія времена отъ насъ тарань шла вверхъ — выше Воронежа проходила, и по Украйн!.. На Украйн хохолъ безъ тарани жить не можетъ!.. Наша тарань до Кіева доходила.

— Какъ же они теперь?

— Теперь этой воблой пробавляются.

— А почемъ теперь вобла?

— Говорятъ, по два рубля.

— За сколько?

— Вобла тысячами продается; такъ за тысячу воблы и просятъ два рубля. Эта цна посл подтвердилась и до конца держалась, ни мало, кажется, не мняясь.

— Посл, можетъ, и дешевле будетъ, продолжилъ козакъ:- да всякому хочется первинку привезти, — скоре распродашь.

— Гд же вы тарань продаете?

— А куда тарань ходила, — теперь туда вобла пошла, съ горькой усмшкой отвчалъ казакъ.

Поздъ изъ Царицына опоздалъ, а какъ на этомъ позд пріхалъ помощникъ начальника желзной дороги, который съ нами долженъ былъ воротиться назадъ, то мы дожидались, пока онъ кончитъ свои занятія въ Калач. Но какъ всему есть конецъ, то пришелъ конецъ и нашему ожиданію — мы сли въ вагонъ.

Волжско-донская дорога — совершенно товарная дорога: одинъ только поздъ туда и обратно, въ которомъ есть вагонъ пассажирскій, раздленный на массы; классовъ этихъ, по обыкновенію, три; мы сли, разумется, въ третій; второй былъ пустой, а въ первомъ сидлъ помощникъ начальника дороги съ своими знакомыми.

Тронулись.

— А еще долго будетъ видвъ вашъ батюшка тихій Донъ, проговорилъ одинъ козакъ.

— Намъ не легко съ Дономъ разставаться, да и ему, нашему батюшк, не хочется насъ покинуть, промолвилъ другой.

Мн какъ-то странно было слышать такія сентиментальности отъ сдыхъ козаковъ.

Козаки со мной не разговаривали, хотя были очень любезны со всми, не исключая и моихъ спутниковъ. Козацкая вжливость, я говорю про донскихъ козаковъ, всегда поражаетъ съ перваго разу всякаго: мн не случалось слышать, чтобъ старшій назвалъ молодаго Ината — Игнашкой, и чтобъ Игнатъ назвалъ стараго Егора — Егоромъ; Игнатъ стараго Егора всегда назоветъ, ежели не Егоромъ Матвичемъ, то по крайней-мр — Матвичемъ.

Скоро разговоръ завязался между всми сидящими въ вагон, и какъ-то коснулся до исторіи донскаго козачества.

— Мы вдь, прозываемся Ермаковцы, говорилъ одинъ отставкой козакъ:- мы называемся Ермаковцы, по Ермаку Тимофеичу.

— Какой такой Ермакъ Тимофеичъ? спросилъ мой спутникъ:- богатырь, что ль, какой былъ?

— Большой былъ богатырь!..

— Гд же онъ силу свою оказывалъ? спросилъ другой мои спутникъ.

— А видишь ты: была баталія… Да, нтъ! надо сначала теб разсказывать… Донцы и теперь — оторви головы: человка убей — свои не выдадутъ… Да вотъ недавно: мужичку наняли стадо стеречь, а она отъ нашихъ двокъ и стала парней отбивать!.. Такъ что-жь, ты думаешь, наши двки съ ней сдлали?..

Козакъ пренаивнымъ образомъ разсказалъ, даже со смхомъ, какъ козачки-двки мучили мужичку. Какъ мучили эту несчастную — я передать не могу: описанія этихъ мученій не могутъ быть подъ своими названіями помщены даже въ ддахъ уголовнаго суда.

— Да вдь такъ проучили эту погань, что и по сю пору, вотъ ужь третья недля, не встаетъ съ постели, а можетъ и не встанетъ. Пошли было жаловаться на нашихъ двокъ, да рожна и взяли: наши своихъ не выдадутъ ни за что; сказали, что молодыя двчонки съ ней поиграли — вотъ теб и вся не долга!..