Шрифт:
— Писаря найметъ, ваше благородіе. Ей что! Она старушка съ запасцемъ, — замтилъ дворникъ.
Къ трясенію головы у старухи прибавилось усиленное морганіе глазами.
— Ну-съ, такъ вотъ… — сказалъ счетчикъ. — Чтобы къ пятниц было все готово. Въ девять часовъ утра я зайду, и вы мн вручите пакетъ съ листками обратно.
Онъ повернулся и въ сопровожденіи дворника, вышелъ изъ квартиры.
Въ кухню вбжала жилица — двица не первой уже молодости, въ ситцевомъ распашномъ капот, накрашенная, въ папильоткахъ, съ папироской.
— Что такое, Мара Алекевна, у васъ здсь стряслось? Кто это былъ? — задала она вопросъ.
— Охъ, бда, милая! — пробормотала безпомощнымъ тономъ старуха.
Она уже сидла на сундук, опустя руки и держа въ одной изъ нихъ пакетъ съ листками.
— Какая бда? Господи Іисусе!
— Перепись… Всхъ васъ, жильцовъ, переписывать надо и даже младенцевъ.
— Такъ что-же изъ этого? Это вдь по всему Петербургу. Объ этомъ и въ газетахъ было написано, — успокаивала хозяйку жилица. — А я думала, какая такая бда!
— Охъ, охъ! А у меня даже подъ сердце подкатило. Милушка, да нтъ-ли у тебя тхъ капелекъ, что ты мн давала тутъ какъ-то?
— Гофманскихъ? Вс до капельки выпила. Да чего вы безпокоитесь-то? Перепись… Ничего тутъ страшнаго нтъ. Я помню… Десять лтъ тому назадъ она была въ Петербург… Тутъ счетчики по домамъ ходятъ. У васъ счетчикъ былъ?
— Охъ, не знаю! Лицо такое серьезное. Вотъ оставилъ бумаги и говоритъ: чтобы непремнно къ пятниц къ десяти часамъ утра.
— Ну, счетчикъ былъ. Молодой или старый? — спрашивала жилица.
— Охъ, милушка, и не разглядла я. Съ дворникомъ былъ, съ Кондратьемъ. Только я выпила рюмочку передъ обдомъ и стала треску сть — вдругъ онъ…
— Все таки изъ себя интересный?
— Ахъ, херувимка моя, да я и треской-то чуть не подавилась съ перепуга. До того-ли мн было.
— Ршительно тутъ ничего нтъ страшнаго. Напротивъ… Если молодой и интересный кавалеръ… Гд листки-то у васъ? Покажите-ка мн листки-то.
— Вотъ…
Старуха протянула пакетъ. Жилица съ папильотками на лбу присла рядомъ съ ней на сундукъ, вынула изъ пакета листокъ и принялась его разсматривать, говоря:
— Тутъ описаніе жизни, личности и кто въ какихъ отношеніяхъ… Кому сколько лтъ и кто какого поведенія. Трезваго, такъ и пишите трезвый, выпивающій — ну, выпивающій. Такъ и обозначить слдуетъ. Двица — такъ двица и надо ужъ обозначить, настоящая двица или такъ… Вотъ Аимья слесариха говоритъ, что она жена Ивана Пареныча. А какая она жена! Тутъ ужъ какъ на духу, надо все до капельки обозначить. Матрешка моя сосдка разсказываетъ всмъ, что она блошвейка безъ мста. А какая она блошвейка? Мы очень чудесно знаемъ. Вотъ вы и обозначьте, — тараторила жилица и принялась читать листокъ. — Да вотъ напримръ… Имя и фамилія? Вотъ вы и пишите хоть-бы про себя: «Мара Птунникова». «Сколько лтъ отъ роду?» Сколько вамъ лтъ?
— Охъ, забыла, милая! Почемъ мн знать! Забыла..- отвчала старуха.
— Ну, ужъ это такъ нельзя. Должны правильно отвтить. А то штрафъ… — сказала жилица. И лучше ужъ говорить больше. Ну, семьдесятъ три. Труднаго-то тутъ ничего нтъ.
Старуха заискивающе взглянула на жилицу и сказала:
— Такъ вотъ ты, милушка, и напиши мн. Ты вдь грамотная. А я тебя за это кофейкомъ попою.
— Я? Я и написала-бы, вамъ. да вы знаете, какъ я пишу? Словно слонъ брюхомъ ползалъ. Напишешь а потомъ и сама не разберешь, что написала, такъ гд-же счетчику-то! — отвчала жилица, — А вы Финогена Михайлыча попросите. Онъ вдь изъ писарей.
У успокоившейся было старухи Птуиннковой голова опять затряслась.
— Милая, — заговорила она, — Финогенъ мужчина корыстный. Попроси-ка его написать, такъ онъ и денегъ запроситъ, и угощеніе ему съ пивомъ и кильками, на перья и чернила ему дай, да и за квартиру онъ недоплатить. Охъ, знаю я его! Лучше ужъ дворнику дать.
Старуха поникла головой и, чуть не плача бормотала:
— Бдная я, несчастная, беззащитная сирота! И придумали же эту перепись несчастную!
III
Вечеромъ пришли жильцы старухи Мары Алексевны Птунниковой, узнали о врученныхъ ей счетчикомъ переписныхъ листкахъ и загалдли о переписи. Жильцы у ней были большею честью мужчины, почти вс работающіе по фабрикамъ. Женщинъ было всего четыре: дв прачки-поденщицы, двушка, именовавшая себя блошвейкой и барышня въ папильоткахъ. Вс жильцы приходили въ кухню къ старухи Птунниковой и разсматривали переписные листки. Вс безъ исключенія отнеслись къ переписи подозрительно.