Шрифт:
— Мара Птунникова я, Финогенъ Михайлычъ… — отвчала старуха и ужъ слезилась. — Вдова мщанина, петербургскаго мщанина.
— Потомъ… — остановилъ ее Финогенычъ, повторилъ «Мара Птунникова,» и написалъ. — Какой полъ? Полъ: мужской, женскій?
— То-есть какъ это, батюшка? — недоумвала Птунникова.
— Тутъ вопросъ — женщина вы или мужчина… Я спрашиваю то, что написано.
— О, Господи! да неужто-же я?..
— Постойте. Конечно, я вижу, что вы женщина, но такъ какъ на листк есть вопросъ, какой полъ — мужской или женскій, то и обязанъ я спросить. Ну, я пишу «женскій». Возрастъ вашъ. Сколько лтъ отъ роду?
— Забыла я, Финогенъ Михайлычъ, совсмъ забыла.
— Однако, тутъ въ листк забывать не дозволяется, а требуютъ, чтобъ годъ былъ обозначенъ. Вдь въ паспорт, поди, скатано.
— Да что паспортъ! Въ паспорт сказано пятьдесятъ семь, а мн куда больше. А пишутъ это они въ мещанской управ нарочно, чтобъ въ богадльню не просилась.
— Обязаны врить оффиціальному документу. Въ паспорт сказано, что пятьдесятъ семь — пусть и будетъ пятьдесятъ семь, — строго сказалъ Финогенычъ и написалъ. — Въ которомъ году родились? — задалъ онъ новый вопросъ старух.
— А этого ужъ и совсмъ не знаю.
— Вычтемъ пятьдесятъ семь изъ тысяча девятисотаго года. Будетъ тысяча восемьсотъ сорокъ три. Записано. Гд родились?
— О, Господи! И все-то имъ нужно знать!
— Говорите, говорите.
— Да я въ Тульской губерніи, Блевскаго узда, въ деревн…
— Довольно. Записано. Съ какого года поселились въ Петербург?
— А вотъ какъ покойный папенька съ крымской кампаніи вернулся. Дали ему тогда чистую отставку…
— Крымская кампанія. Ну, напишемъ, что съ 1856 года. Какъ приходитесь хозяину квартиры?
— Это Безнокоеву-то, что-ли? Да я никакъ не прихожусь.
Финогенычъ спохватился.
— Впрочемъ, хозяинъ-то квартиры вы сами и есть. Пишемъ: «сама по себ. Хозяйка». А теперь важный вопросъ: двица, замужемъ вдова или разведенная? Только не врать!
— Вдова, вдова.
— Да вдова-ли? Настоящая-ли вдова?
— Настоящая, настоящая. Могу паспортъ показать. Достать?
Хозяйка сдлала движеніе.
— Вримъ, — перебилъ ее Финогенычъ. — Вроисповданія какого?
— Церковнаго. Родители были по Косцовой вр, но я…
— Довольно. Православнаго. Записано. Читаете и пишете?
— Читать-то малость могу, а ужъ писать-то…
— Записано. Слпой на оба глаза или глухонмой? Отъ рожденія или нтъ? Впрочемъ, это къ вамъ не подходить. Чмъ существуете? Напишемъ: «живетъ отъ квартиры». Ну, все!
Финогенычъ заткнулъ перо за ухо и потянулся.
V
Финогенычъ сдлалъ перерывъ, выпилъ водки и съ наслажденіемъ сълъ три кильки вмст съ головами.
— Каждый день готовъ я эту сндь сть, и никакой мн другой пищи не надо, — сказалъ онъ Птунниковой, прикончивъ закусывать, и отеръ пальцы рукъ о голову.
Передъ нимъ ужъ стояла жилица Птунниковой — «барышня въ бумажкахъ», какъ ее звали сосдки по комнат. На этотъ разъ папильотокъ у ней не было и на лбу виднлись завитки волосъ. На ней были черная юбка, красный канаусовый корсажъ и металлическій поясъ. Она жевала заварныя баранки и говорила:
— Только пожалуйста поскоре меня переписывайте. Мн въ Варьету хать надо. И такъ ужъ изъ-за вашей переписи опоздала.
Финогенычъ посмотрлъ на ея наведенный румянецъ и крашеныя брови и сказалъ:
— Да вы дома ночевать сегодня не будете, такъ васъ и переписывать не надо.
— Дома, дома. Гд-же мн ночевать! Ужъ какъ-бы ни замоталась, а къ утру-то все приду. Да и не къ утру. Раньше.
— Ну, то-то. Ваше имя и фамилія? — спросилъ Финогенычъ.
— Да зовусь-то я Елена, а по паспорту Домна Кузичкина — отвчала «барышня въ бумажкахъ». — Вдь надо какъ по паспорту?
— Само собой. Домна Кузичкина… Записалъ.
Птунникова всплеснула руками и воскликнула:
— Ну, вотъ поди-жъ ты! Съ лта двка у меня живетъ, а я и не знала, что она Домна!
«Барышня въ бумажкахъ» улыбнулась.
— Оттого, что вы неграмотная, а паспортъ мой сколько разъ у васъ въ рукахъ былъ, — проговорила она.
— Зачмъ-же ты имя мняешь, дура!
— Ахъ, Боже мой! Да вдь я думаю, пріятне Еленой быть, чмъ Домной. Ну, что такое: Домна!
— Ну, довольно, довольно, — остановилъ ихъ Финогенычъ и, выводя на бумаг, прибавилъ: «полъ женскій».
— До неужто-же можно сомнваться! — воскликнула «барышня въ бумажкахъ».
— Такъ отъ начальства приказано писать. Сколько лтъ отъ роду?