— Но я могу не требовать услугъ Семена… Я могу самъ… Накину халатъ и пойду одваться въ кабинетъ, чтобы васъ, мою нжную милочку, не безпокоить… — пробовалъ возражать Іерихонскій. — Семенъ явится ко мн въ кабинетъ съ вычищенными сапогами — вотъ и все…

— Спите покуда тутъ, и потомъ подумаемъ… — отвтила Соняша.

Дабы умилостивить жену, онъ купилъ ей рыженькую шведку, выстриженную на англійскій манеръ, плетеный шарабанъ, одлъ Семена въ ливрею и лакированную шляпу, чтобы онъ былъ грумомъ при шарабан, но и это не помогло. Соняша каталась въ шарабан по Озеркамъ и Шувалову, но разршенія нужу на переселеніе изъ кабинета въ спальню не дала. Іерихонскій пробовалъ просить.

— Нервы у меня теперь слабы. Дайте имъ успокоиться, — отвчала Соняша. — Когда нервы успокоются, я подумаю.

Въ іюн кончился у Манефы Мартыновны контрактъ на наемъ квартиры, съхали отъ нея жильцы студенты и она переселилась на дачу къ Іерихонскимъ. Съ этого времени положеніе Іерихонскаго нсколько улучшилось. Манефа Мартыновна, принявъ хозяйство въ дом, стала ухаживать за зятемъ, заказывала ему его любимыя блюда къ столу, за обдомъ подкладывала ему лучшіе куски. Въ отсутствіе изъ дома Соняши онъ уже имлъ иногда возможность излить свое горе передъ тещей по поводу обращенія съ нимъ жены, и это облегчало ему его непріятности. Манефа Мартыновна сочувствовала Іерихонскому и утшала его.

— Погодите, — говорила она ему. — Погодите немного. Уходится она и угомонится. Характеръ у ней ужасный, но не злой.

Іерихонскій ждалъ, но Соняша не угомонялась.

Дабы разсяться, Іерихонскій раза два звалъ къ себ по вечерамъ своихъ шаферовъ на винтъ, стариковъ Пріемленскаго и Олофернова, одинъ разъ они даже обдали у него, но Соняша была съ ними суха, не любезна, узжала на музыку, въ театръ, оставляя ихъ однихъ. Хозяйку замняла Манефа Мартыновна, садилась съ ними играть четвертымъ партнеромъ, угощала ихъ, но нелады между Іерихонскимъ и Соняшей все-таки были замчены шаферами, и въ послдній разъ Пріемленскій, узжая отъ Іерихонскаго, въ легкомъ подпитіи, шепнулъ ему на прощаніе.

— Бдный Антіохъ! Мн тебя жаль. Женившись, ты, кажется, вляпался.

Іерихонскій крпко пожалъ ему руку и, чуть не плача, тихо произнесъ въ отвтъ:

— Молчи… Не говори… Не осуждай… И такъ тяжело.

Осенью Іерихонскіе переселились въ городъ на новую квартиру. Квартира, по настоянію Соняши, была больше по числу комнатъ, мебель обновлена и прикуплена новая. Соняша начала вызды въ театръ, въ концерты, но рдко брала съ собой мужа. Да Іерихонскій уже не особенно и охотлся здить съ ней, избгая рзкихъ попрековъ съ ея стороны, издвательствъ и вообще недружелюбнаго къ себ отношенія. Попробовала она завести и вечеринки для гостей, приглашала своихъ прежнихъ знакомыхъ по курсамъ, студентовъ, проживавшихъ когда-то на квартир у ея матери, но вс они какъ-то ужъ не могли сойтись съ ней, побывали по разу или по два и перестали посщать ее. Была приглашена разъ и актриса Калатырникова, но затяла съ Іерихонскимъ такой разговоръ о свободной любви, что Іерихонскій, какъ ни опасался жены, а наговорилъ ей рзкостей, и, какъ говорится, отчиталъ ее. Ему, разумется, досталось отъ жены, но Калатырникова уже больше къ нимъ не являлась. Такъ протянули они до января. Въ январ Соняша стала говорить Іерихонскому, что она больна, хочетъ для поправки хать за границу и чтобы онъ взялъ себ на два мсяца отпускъ для сопутствованія ей. Онъ воспротивился.

— Другъ мой, Софія Николаевна, это невозможно, — сказалъ онъ. — Я жду по служб новаго назначенія и если я буду въ отсутствіи изъ Петербурга, то оно не состоится.

— Ну, тогда я уду одна. Мн надо лечиться. Выдайте мн видъ на жительство. Да и хорошо, что вы не дете. Надоли вы мн. Не могу я съ вами жить, — отвчала Соняша. — Не могу, не могу. Но если я васъ приглашала хать со мной, то только изъ деликатности приглашала. Помните, вы общали выдать мн отдльный видъ на жительство, когда я у васъ потребую.

Іерихонскій не возражалъ, а только пояснилъ:

— Но вдь я не могу давать вамъ много денегъ на прожитіе заграницей.

— Дайте столько, сколько я вамъ стою здсь. Больше не надо, — отвчала Соняша. — У меня есть три тысячи рублей, подаренныя вами, съ меня и довольно. Сколько вы можете высылать мн въ мсяцъ?

Іерихонскій подумалъ.

— Двсти рублей, — произнесъ онъ.

— Я довольна. Дайте только теперь сразу за три мсяца впередъ. Калатырникова въ Париж отлично и на сто пятьдесятъ рублей въ мсяцъ жила.

И Соняша ухала.

Два мсяца Соняша прожила въ Ницц. Теперь она живетъ въ Париж. Она иногда пишетъ оттуда матери. Мужу она написала всего одно письмо изъ Парижа, гд сообщала, что учится тамъ живописи. Іерихонскій не очень печалился вслдствіе отъзда жены. Онъ отчасти даже былъ радъ, что разстался съ ней. Теперь онъ вздохнулъ нсколько свободне. Утшило его и повышеніе но служб, котораго онъ ожидалъ. Кром того, онъ на дняхъ получитъ Станиславскую звзду, предметъ давнишнихъ мечтаній.

Живетъ Іерихонскій на попеченіи тещи Манефы Мартыновны, которая правитъ у него домомъ. Maнефа Мартыновна нжно ухаживаетъ за нимъ. Недавно онъ проотудился, получилъ ломоту въ лопаткахъ, и надо было видть, съ какой заботливостью натирала она его камфарной мазью и поила на ночь малиной.

1902