Шрифт:
— И я не слуга, прибавила нянька, — Пожалуйте расчетъ, а спать я на постоялый дворъ пойду.
Клянчины были поставлены втупикъ. Оставаться съ малыми дтьми безъ прислуги было невозможно. Поговоривъ другъ съ другомъ по-французски, они сказали прислуг:
— Расчетъ вы получите черезъ три дня, а до тхъ поръ обязаны служить. На это законъ есть. Прислуга, ежели хочетъ оставить своихъ хозяевъ, то обязана предупредить ихъ за три дня.
— А какой такой законъ есть, кто оную прислугу обманываетъ, господа ежели?.. выскочила кухарка и подбоченилась. — Не сдавайся, Даша, обратилась она къ няньк. — На такую дачу кто везетъ прислугу, тотъ прибавляетъ прислуг жалованье.
— Такъ вы прибавки хотите? Такъ бы и говорили, что вамъ прибавка на дачу нужна, сдался во имя необходимости Клянчинъ и сказалъ: — Ну, что жъ, по рублю въ мсяцъ лишняго мы за дачное время прибавить можемъ.
— Какой тутъ рубль! Въ такой тюрьм жить, такъ ужъ все хоть по два рубля прибавки въ мсяцъ надо. По два рубля прибавляйте, а то, ей-ей, не расчетъ…
— Марья Ивановна, какъ ты думаешь? отнесся Клянчинъ къ жен.
— Надо дать. Не оставаться же намъ безъ прислуги, со вздохомъ отвчала та.
— Да ужъ намъ чтобъ и козлы ваши эти самые покрпче сколотили, прибавила кухарка. — Летать къ верху тормашками по ночамъ съ постели я вовсе не намрена.
— Крпко, крпко будетъ. При теб и плотникъ-то ихъ сдлаетъ.
Кухарка загремла трубой и начала ставить самоваръ, но въ кухн все еще раздавались шушуканья съ нянькой, прерываемыя громкими возгласами:
— Какая это дача! Это не дача, а тьфу! Да тутъ всякая полированная двушка съ тоски помретъ. Захолустье какое-то, а не дача.
II
Кухарка появилась съ самоваромъ.
— Куда же самоваръ-то ставить? говорила она, презрительно улыбаясь. — Ни столика, ни стульчика. Вотъ житье-то каторжное! На полу, что ли, сидя будете пить?
— Зачмъ на полу? Мы разстелемъ вотъ тутъ на лужк коверъ, на ковр и будемъ пить по-походному, отвчалъ Клянчинъ. — Для разнообразія это даже пріятно.
— Ну, ужъ хороша пріятность! Да солдаты въ лагеряхъ — и т лучше живутъ.
— Приготовляй, приготовляй скорй, что слдуетъ. Разстели вонъ тамъ коверъ, на коверъ дощечку, на дощечку самоваръ… Вотъ дощечка валяется — ее и подложи подъ самоваръ. Чайный приборъ вынесешь на поднос и тоже на коверъ поставишь: мы сядемъ около — и отлично все будетъ. Вдь въ сущности такъ только до завтрашняго вечера придется намъ на бивуакахъ прожить, а завтра вечеромъ придетъ мебель на возу, лавочникъ велитъ плотникамъ сколотить столы и скамейки и будетъ все по-городскому.
Кухарка съ кислой миной исполнила то, что ей приказывали, и говорила:
— Совсмъ я и не умю такъ-то служить. Вдь это надо чтобы съ молодости привыкнуть, а я съ двчоночнаго положенія все по хорошимъ господамъ служила.
— Какая мудрость — коверъ на лугу разостлать и поставить на него самоваръ и посуду! улыбнулся Клянчинъ.
— Конечно же, на все это нужно особую привычку имть, а кто безъ привычки…
— Ну, ты не ворчи, а длай дло. Надоло ужъ мн васъ ублажать. Что это, въ самомъ дл! Сладу съ вами нтъ! крикнулъ Клянчинъ, потерявъ терпніе. — Наконецъ, мн такъ нравится жить, хочу такъ жить. Теб и няньк ужъ прибавлено за дачное время къ жалованью — ну, ты и должна исполнять наши требованія. Чмъ лучше съ людьми обращаться, тмъ хуже они сами длаются, обратился онъ къ ясен.
— Совершенно врно. Дай поблажку — сядутъ на шею, отвчала та.
Вскор Клянчины размстились на лугу, на ковр около самовара, рядомъ съ домомъ. Дти сли также съ ними. Началось чаепитіе. Посплъ сваренный молочный супъ, явились наскоро изжаренные кусочки мяса, яйца. Кухарка и нянька хоть и прислуживали уже молча, но презрительная улыбка не сходила съ ихъ лицъ.
Изъ-за угла дома, какъ изъ земли выросъ, появился мужикъ, почесался, передвинулъ шапку со лба на затылокъ, что означало поклонъ, и сказалъ Клянчинымъ:
— Съ новосельемъ, господа сосди… Чай да сахаръ. Съ улицы-то лавочникъ сюда не пускаетъ, боится, что покупателевъ отъ него отобьемъ, такъ я по задамъ къ вамъ, съ рки. Вамъ поросеночка не надо ли? Отличные у меня сосунчики есть. Яйца есть. Пожалуйте посмотрть. Въ лодк у меня на рк все это привезено.
— А по чемъ яйца? спросила Клянчина.
— Да по чемъ же съ васъ взять? замялся мужикъ. — Вы по-сосдски не обидите. Вдь сосди. Черезъ четыре двора отъ васъ… По четвертаку за десятокъ не дадите?
— Что ты, что ты! Это въ деревн-то! Да я ужъ въ Петербург покупала по двадцати копекъ. Если хорошія свжія яйца, то по пятіалтынному за десятокъ…
— Что вы, помилуйте… Въ городъ свезти, такъ тамъ лавочники по рубль восемь гривенъ за сотню дадутъ, а вы господа…
— Такъ вдь въ городъ-то везти нужно, а здсь на мст, въ деревн…
— Ну, да, въ деревн. За деревню и беремъ. Вдь мы господъ-то всю зиму ждали. Съ кого же и взять, какъ не съ господъ? На то вы и господа. Ну, да ладно, по двугривенному берите.