— В последнюю? Постой. Так это комната.

— Ага, Василича комнатка оказалась. А он там вздремнуть решил перед обедом. Тут наши швабры его и окружили, как единственный недружественный элемент. А дальше Василич проснулся.

— О-о-о, — выдохнула я. — Представляю эту пламенную встречу.

— Не, по началу все тихо было, а потом началось. Знаешь, Элька, я мужика даже зауважал. Такого отборного мата никогда не слышал. Василич прямо полиглот.

— А вы-то где все это время были?

— За дверью, — признался Эрик.

— Подслушивали?

— И подглядывали, в замочную скважину. Вот за этим делом твой бывший меня и застукал, и конечно, все не так истолковал. Решил, что мы специально все это сделали, напали на регистратора. Нас к заместителю Горгоны, ой, прости, забыл, что она твоя бабка.

— Да ладно, забей, лучше скажи, а со швабрами-то что?

— Нет больше швабр, — с глубоким сожалением вздохнул Эрик, чуть даже слезу не пустил. — Этот изверг их уничтожил. Всех, представляешь.

— Эр, они же не живые были. Заклинание все равно рано или поздно бы закончилось.

— Все равно жалко.

Да, я могу представить. Если бы моего Малыша кто-нибудь сломал, да так, чтобы не починить было, я бы сама кого-нибудь после этого сломала.

— И все же я не понимаю, чем я могу помочь? Ну, накажут вас за порчу школьного имущества, это же не смертельно.

— Кстати об этом, ты это… крепись.

— Чего? — насторожилась я. И даже как-то веселье свое подрастеряла.

— Ничего, зря я это… пойду я что ли.

— А ну, стоять! — рявкнула я, да так, что несколько близ сидящих, обернулись, но сейчас меня это навязчивое внимание не очень волновало. Больше волновало другое. — Сколько?

— Эль, ты только это… не волнуйся… все хорошо.

— Сколько?

— Двести.

— Двести? Двести баллов, — вот теперь я злая. Сейчас придушу этого темного. Руки так и зачесались, а татушка-то как нагрелась, ну все, кажется, сейчас будет всемирное землетрясение или разрушение. Спасайся, кто может!

— Да ладно, да что такое-то? Двести баллов — это ведь не так много.

— Не так много? Не. Так. Много?! Все, Эр, я сейчас из тебя такую швабру сделаю, закачаешься. Могу даже живой оставить, хочешь?

— Не надо, — побледнел парень.

— Надо, Федя, надо!

— Я Эрик.

— Сейчас Федей станешь. Швабра Федя звучит?

— Не очень, — покачал головой парень и начал пятиться назад, поближе к людям, я тоже начала… наступать.

— Зазвучит. Из тебя выйдет отличный подарок Василичу, взамен утерянных швабр, шваброид ты мой недоделанный.

— Мама, — побледнел Эрик еще больше, а глаза… его глаза натурально стали как блюдца, такие же большие и испуганные. Я даже слегка растерялась, с чего бы это? А когда повернулась вправо, где висело большое зеркало во всю стену, поняла, что так напугало Эрика, да еще и пол зала в придачу. У меня за спиной не хилый такой воздушный вихрь вырос, пока еще управляемый. И я даже не представляю, как оно так получилось. — Что за.?

Договорить я не успела, потому что вихрь решил, что с него управляемости хватит, и направился в свободный полет, по пути ломая стулья, столы, раскидывая не успевших убежать студентов. Другие же, наоборот, вставали напротив него и начинали колдовать. Стихийники, кажется. Думают, что смогут мой вихрь успокоить, я бы даже и рада была, но он странным образом при каждом их колдовстве все разрастался и разрастался, уничтожая все на своем пути.

— Все, Элька. Кажись, ты меня переплюнешь. Это ж сколько ты сейчас вещей переломала?

— Замолчи, — простонала я, осознавая, что капец мне сейчас наступит, в лице нашего куратора — инкуба Себастиана. Полный, полный капец. Блин, пойти что ли могилку себе вырыть? Так, на будущее.

Не успела я всерьез задуматься о месте на кладбище, явились они — инквизиторы. Все надеялись, что на этом, собственно, спектакль и закончится, но не тут-то было. Вихрь и не думал рассасываться, наоборот, наступал, трепал инквизиторов, и… мне даже показалось, что уворачивался от их магии. И что-то мне подсказывало, что не спроста. Неужто и он живой? И вот как? Как у меня это выходит? Ведь сама не знаю, а виновата. И браслет инквизиторский больше не помогает. Сломался что ли?

В общем, представление под названием «Усмирение вихря» затянулось. Все друг другу мешали, пытались колдовать, но то ли плохо колдовали, то ли у моего вихря иммунитет, но он бушевал еще долго. Точнее теперь танцевал между заклятиями. Ну, прямо чудо природы, какое-то.

Кто-то ушлый даже ставки стал собирать. Кто же его усмирит? И многие, странное дело, хотели поставить на вихрь. Не успели. Новое действующее лицо все испортило.

Диреев. Он мгновенно оценил обстановку, прищурился, взмахнул рукой и совершенно равнодушно, так, словно делал это каждый день, испепелил вихрь. А мне стало немного жаль беднягу, странное ощущение. Словно я потеряла частичку себя, маленькую, но весьма ощутимую.