— Все, поняла, поняла, — бросила я и предупреждающе посмотрела на Лестара. Обернулась к панели и, не раздумывая, приложила руку. Каждый палец пронзила боль, а кровь засочилась из ран. Панель пришла в движение, и я вместе с ней стала отступать. Сначала подключился один блок — красный, затем — белый, изумрудный, черный, синий, желтый и фиолетовый. Когда зажегся последний, врата активировались, о чем свидетельствовало яркое сияние, смешение всех семи цветов. Красиво и страшно одновременно.

А вот Регина буквально пищала от радости, смеялась и пребывала в какой-то странной эйфории.

— Я активировала портал, противоядие. Отдай.

— Конечно, — улыбнулась она, почти безумно. И достала маленький флакон с прозрачной жидкостью, — Как интересно. Ради этой мелочи ты готова пожертвовать жизнью. А знаешь, если тебя не станет, то и это станет не нужно. Потому что принцессы Элиани в будущем без тебя тоже нет. Помнишь, ты спасла ее от похитителей много лет назад. Случайный эпизод. Но тогда именно маленькая невзрачная девочка-универсал подарила ей новую жизнь. Ой…

Я не могла поверить. Она уронила склянку. Лестар бросился туда, как и я, но ничего не помогло. Противоядие разлилось и мгновенно впиталось в песок.

— Зачем?

— Считай это моим прощальным подарком. Наслаждайся девочка, пока можешь.

Я не смотрела на Лестара, но слышала его полувой-полуплач, почти невыносимый. А я стояла, смотрела на это чудовище и понимала, что не дам ей сейчас уйти. Она умрет. И я впервые убью кого-то своей магией. Своей силой универсала. Как и много лет назад, как и всегда, мне достаточно было только взгляда, чтобы ворваться в больное, отравленное сознание и заставить отступить, заставить испугаться, понять, закричать и задрожать от боли. Один лишь взгляд и неконтролируемое желание наказать. И сейчас я наказывала.

Азраэль пытался остановить, кричал что-то, но я не слышала. Просто видела перед собой цель, которая не должна была существовать в этом мире за все то зло, что натворила. Силы начали истончаться. Чем больше я проникала в ее сознание, тем больше понимала. Она не сама стала такой безумной. Это все проклятье. То самое, которым наградила ее Фиора в озере слез. Она показала тогда, как и мне, будущее, уже невозможное, но для нее такое желанное.

Два пути, две дороги, два выбора. В одном Эдгар с ней и смотрит так же, как когда-то смотрел на мою мать, в другом она умирает, всеми забытая, никому не нужная, презираемая и безумная. Как сейчас.

Я тогда тоже не хотела, чтобы мое безрадостное будущее сбылось, и сделала выбор. Итог мы все знаем; она тоже его сделала, выбрав наихудший вариант своей судьбы. Вот только мне совсем не было ее жаль. Она заслужила это свое будущее, заслужила все, в отличие от меня.

Зло всегда должно быть наказано, только не думала я, что когда-нибудь стану этим карающим мечом. И не стала. Меня схватили, достаточно крепко, чтобы не смогла вырваться, оттащили, шептали что-то, а я жалела только об одном, что тварь эта еще жива, еще дышит, а Милы больше не будет, и меня не будет, ничего не будет.

И тогда я заплакала. От горечи, от собственного бессилия, от понимания, что ничего нельзя сделать, потому что с судьбой нельзя играть. Нам просто не дано. Мы всего лишь песчинки на полотне жизни. Менять прошлое, подстраивать под себя. Потому что подстроить как надо все равно не получится. Я не рискну больше. Ни сейчас, ни потом, и другим не позволю. А потом решилась, просто вырвалась, почти без усилий, как показалось. Сейчас я хотела одного. Уничтожить врата. И почти знала, как это сделать.

— Нет.

— Остановись.

— Не надо.

Кто-то кричал в спину, кто-то бежал, кто-то сражался позади, а у меня была цель, которую я почти осуществила.

«Что-то сегодня меня слишком часто останавливают» — успела подумать и провалилась в тягучую, вязкую темноту.

Илана не боялась темноты, но боялась возвращаться к вратам. Почему-то ей казалось, что там ее ждет смерть, а ей не хотелось бы умереть в таком проклятом месте. Но она шла вслед за Гаром, скорее на одном упрямстве, чем из желания. Нет, там, в безопасности дворца, где повсюду снуют стражи, призрачные воины, которых она почему-то совсем не боялась, с ними спалось хорошо… Там ей легко было поверить, что она сможет, а вот в сырых, едва освещаемых факелами коридорах, ведущих, кажется в саму бездну, мужество ей изменило.

— Дыши глубже. Это скоро пройдет, — почти на автомате сказал Гар.

— Что пройдет?

— Паника. У тебя так бывает в закрытых и тесных пространствах.

— Откуда ты… — она прервала сама себя, потому что знала, откуда. Ей сказали, что этот странный юноша — ее вроде как племянник, но трудно было поверить, поэтому она просто предпочла забыть и не воспринимать все это так серьезно. Вот только как не верить, когда человек впереди прямо при тебе начинает мерцать так сильно, что вот-вот совсем пропадет, а она останется одна, не зная куда идти. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Она схватила парня за руку, в глупой надежде, что с ней он не растворится в пространстве и, ей показалось, что он ей благодарен за это. Может, он тоже не так силен, как воображает? Может, его тоже одолевает свой собственный страх?