Опасения леди Генриэтты усилились, когда Бертран рассказал ей, что граф отозвал свой спор в отношении их земли, более того, выразил надежду организовать какое-нибудь совместное дело. Она не стала снова убеждать мужа, но решила сама познакомиться ближе со странным графом. Поэтому устроила небольшой званный ужин в честь примирения.

Несмотря на свою закрытость, граф Филипп Айван был довольно хорош собой. По крайней мере, ни в манерах, ни во внешности она никаких изъянов не заметила. Он был учтив, галантен и прекрасно умел поддержать разговор. И все же ей чудилось в этом разговоре, во взглядах, которые он бросал то на лестницу, то на дверь, что-то неправильное.

— Граф, все местные дамы хотели бы знать, когда же вы, наконец, женитесь? А некоторые даже делают ставки.

Бертран с недоумением посмотрел на жену, когда она завела разговор о вещах, которые не принято спрашивать в высшем обществе, но леди совершенно не смущало то, что граф мог о ней подумать.

— Говорят, вы вхожи в высшее общество Сорели, и сам губернатор мечтает заполучить вас в зятья.

— Я предпочитаю с этим не спешить.

— Что так? Неужели вам не приглянулась ни одна местная красавица?

— Местные дамы, несомненно, заслуживают моего внимания, но, к сожалению, или к счастью, ни одна из них не сумела тронуть моего сердца.

— Значит, оно свободно?

Вот теперь он более внимательно посмотрел на свою очень проницательную собеседницу. Да, эта женщина куда умней и опасней своего добродушного супруга. И кажется, видит все насквозь, но не настолько, чтобы пробраться в глубины его души. И все же ему понравилась ее нервозность, ее проницательность, желание выпытать его секреты, и он решил поддразнить ее немного.

— А если я скажу вам, что оно занято?

— Я спрошу, вашей избраннице больше двенадцати?

— Генриэтта! — не выдержал Бертран.

— Мне не нравится, что вы разрешили моей дочери гулять в вашем лесу.

— Что же в этом такого? Я не обеднею, если юная леди Аскот будет собирать там ежевику.

— Я вижу вас насквозь, граф.

— Едва ли это так, — иронично улыбнулся он.

В общем, ужин не удался. Бертран и Генриэтта страшно поругались и муж, возможно даже, назло ей, заключил контракт на постройку лесопилки с графом Айваном.

Успокоилась она только тогда, когда Бертран радостно поведал о скорой свадьбе графа, на которую они оба были любезно приглашены. Леди Виттория Эммерт, дочь хозяина доков, показалась ей весьма достойной, они даже немного подружились, и все же когда он уезжал в Сорель или в столицу, она с облегчением выдыхала и тревожилась, когда тот возвращался вновь. А теперь, когда он вознамерился остаться навсегда, беспокойство уже ее не покидало.

Утром Мэл собралась в госпиталь доктора Харриса, у которого работала медсестрой, набиралась опыта и знаний в надежде когда-нибудь стать врачом. Ей всегда нравилось помогать, ухаживать за больными, видеть, как они выздоравливают, а они любили ее. Все больные говорили, что когда леди Мэл приходит, им всегда становится лучше, особенно дети. Под ее присмотром они выздоравливали в считанные дни даже от очень серьезных легочных болезней.

Ночной разговор с матерью все еще не давал ей покоя и чтобы развеять сомнения, она хотела попросить Мэдди отнести Артуру записку, чтобы тот встретил ее вечером, после работы. Но к ее удивлению, Мэдди встала раньше и уже ушла, не дождавшись ее.

Пришлось Мэл самой, рискуя вызвать новый приступ гнева у матери, идти на холм, чтобы встретиться с Артуром. И поскольку шла она со стороны поместья, то оказалась незамеченной, но стала свидетельницей ужасной сцены, разразившейся между мистером Пибоди и непонятно откуда взявшимся графом Айваном, хозяином этих земель.

— Мой управляющий не раз предупреждал вас об этом.

— Так нельзя! Это мой дом, моя семья! — надрывно кричал мистер Пибоди, а его второй сын, Лазарь пытался его удержать, чтобы мужчина не бросился на графа и его нагловатого поверенного. — Вы не можете выгнать нас.

— Могу и сделаю это. Вы задолжали мне уже за полгода, господин Пибоди.

— Потому что вы подняли аренду. С каждым месяцем все больше и больше. Вы бесчестный человек.

— Вы живете на моей земле и смеете называть меня бесчестным? Чтобы сегодня же вы освободили дом.

— Но куда мы пойдем? — всхлипнула миссис Пибоди, прижимая к себе младших детей.

— Меня это не…

В этот момент граф Айван повернулся в ту сторону, где стояла Мэл, и наткнулся на нее. Взгляд его изменился до неузнаваемости, лицо прояснилось, а губы дрогнули в подобие улыбки. Мэл не видела этих внезапных перемен, так как именно в этот момент смотрела на миссис Пибоди, и сердце ее разрывалось от жалости, но зато эта перемена не укрылась от всех остальных, тем более, когда граф оторвал взгляд от девушки и повернулся к ним с невероятным предложением: