Мы остановились.

— Скажи, землячок, откуль ты явился — от партии какой ай сам от себя?

Я охотно объяснил.

— Стало быть, ты не есерь, а большак? Краем уха слыхал о вас, а по-настоящему не знаю, что к чему. И большая ваша партия?

— Большая.

— Больше есеров?

— Больше всех.

— Ишь ты… А как она, ваша партия, касательно земли полагает?

— Программа нашей партии… — начал было я пояснять.

— Программа мужику ни к чему, — перебил меня Парфеныч. — Ты скажи, что мы, тоись крестьяне, должны делать, когда вы тут бунтовать зачнете, — сидеть сложа руки ай бар глушить?

— Сидеть сложа руки наша партия не советует. Надо собираться всем миром, выбирать крестьянские комитеты и захватывать у помещиков землю…

— Вот это дело! — воскликнул Парфеныч. — Я и сам так думал, а есерь говорит: надо учредительную ждать, она, мол, соберется и закон напишет, кому и сколько… Ну, благодарствуй, большак! Хороший совет хорошо и слухать.

Парфеныч крепко потряс мои руки.

— Вы, значит, тут громыхнете, а мы там подмогнем! С нами бог, еж те в бок!

Парфеныч ушел, и мы тронулись в путь.

— Постойте, хлопцы, и я с вами! — догнал нас дядя Максим. — Нам с Павлухой по дороге.

Высокий дружинник, как видно начальник тройки, вышел вперед, двое ребят пошли слева и справа от нас с дядей Максимом, а Костя замыкал шествие.

К этим ребятам я присмотрелся еще на митинге. Все четверо такие же молодые, как и дружинники с завода «Гужон». Только начальник казался старше. Худой, подтянутый, с мохнатой папахой, сдвинутой на затылок, он смело шагал впереди нас.

Признаться, я и сам был не прочь обзавестись такой грозной шапкой. И откуда они достают их?..

Опасения ребят казались мне неосновательными. Одна ко на всякий случай и я нащупал ручку револьвера.

Мы шли какими-то переулками по обочине мостовой. Дружинники настороженно вглядывались в темноту. Вокруг все было спокойно и тихо. Люди встречались редко, поодиночке. При встрече с нами некоторые шарахались в стороны, вызывая смех дружинников. А я уже начал подтрунивать над своим конвоем и уговаривать их вернуться на фабрику:

— Право же, вы зря взбаламутились, ребята, нас теперь двое, и мы прекрасно дойдем без охраны.

— Тсс! Тихо, товарищи! — предостерег вдруг Костя, нагоняя нас. — Давай к стенке!

Мы прижались к воротам ближайшего дома.

— Что случилось? — спросил начальник тройки шепотом.

— Я слышал шаги по снегу, и что-то треснуло на той стороне, — доложил Костя.

Все притихли. Прислушались. Ни звука. Только шумел ветер, и где-то очень далеко прозвучал одинокий выстрел. Но тишина казалась уже коварной, таившей незримую опасность.

Две-три минуты прошли в молчании.

Я еще раз предложил ребятам вернуться.

— Выведите нас только на Большую Пресню, а там уж…

— Идите, хлопцы, по домам, — поддержал меня дядя Максим. — Здесь я каждый уголок знаю.

— А я вам говорю, что слышал шаги совсем близко, — запротестовал Костя.

— Приготовьтесь, ребята, и за мной! — скомандовал начальник тройки. — Идти в том же порядке, но ближе к стенам, да не кучей, поодиночке.

Все вынули револьверы и взвели курки. Я тоже вытащил из кармана свою «козью ляжку», которая блестела даже в темноте.

Стараясь не шуметь и мягче ступать по снегу, мы двинулись за командиром.

Вскоре впереди нас какая-то черная тень перебежала дорогу и мгновенно исчезла — не то пригнувшийся к земле человек, не то большая собака.

Дружинники насторожились еще больше и, крадучись вдоль тротуара, ускорили шаг.

Тр-рах-тах-тах! — внезапно загремели выстрелы с противоположной стороны переулка.

Пули просвистели мимо наших ушей, в довольно неприятной близости. Дружинники моментально открыли пальбу в направлении предательских выстрелов. Я тоже сделал подряд три выстрела и еще раз убедился, что мой револьвер дает осечки.

На наш огонь ответа не последовало. Мы двинулись дальше.

А вот и Большая Пресня. Это широкая улица с небольшими, преимущественно двухэтажными, домами, освещенная керосиновыми фонарями.

Дружинники довели нас до Зоологического сада, и только здесь мы распрощались.

Начальник тройки не преминул напомнить:

— А ты возражал, товарищ! Без нас они бы обязательно тебя ухлопали. Их главарь такая гадюка!.. Ну, попадись он мне! Я ему покажу, как стрелять в наших из-за угла!