4. наконец, было подмечено, что, судя по всему, мальчикам не было стыдно за то, что данное им разрешение привело к таким неприятным последствиям.

«Итак, – сказал директор, закончив дознание и сделав для себя соответствующие выводы, – было бы совершенно несправедливо списывать весь ущерб на председателя. Здесь имеет место то, что называется «extended responsibility» (коллективная ответственность). Вас всех ни в коем случае нельзя признать невиновными в происшедшем, хотя не все отбивали мяч так, чтобы он летел в окна. Вы все несете за это ответственность: одни, потому что намеренно или по неосторожности нанесли школе ущерб, другие, потому что смеялись, третьи, потому что молчали, четвертые, потому что не подумали о возможных последствиях, хотя это как раз тот случай, когда нужно было все основательно и всесторонне обдумать. Очевидно, – сказал в заключение директор, – что в таких случаях, а это бывает и у взрослых, невиновные страдают заодно с частично виновными и полностью виновными. Причем всем приходится расплачиваться одинаково. И это справедливо, даже если нельзя точно высчитать меру вины и ответственности каждого. Даже те, кто совершенно невиновны, те, что не смеялись, могут спокойно сказать себе, что они слишком легкомысленно отнеслись к происшедшему, иначе нашли бы в себе силы помешать этому или, по крайней мере, выразить свое негодование – так же громко, как другие смеялись». Эти слова явно дошли до сердец молодых людей, заставили их задуматься. Каждый в отдельности чувствовал, что этот урок был гораздо важнее и поучительнее, чем многие другие уроки в школе [8] .

Описанная здесь история – не что иное, как притча, поясняющая, что такое коллективная ответственность. Это касается также сути и меры ответственности народа за своих вождей, как и вождя за свой народ. Высшее достоинство демократии состоит не только из прав каждого гражданина, но и – по крайней мере – в не меньшей степени из ответственности каждого в отдельности за решения выбранных представителей народа и за результаты этих решений – коллективные действия и порядки. Отечеству тоже нужна неусыпная совесть, а она жива совестью отдельных граждан, следящих за тем, что государство делает или, наоборот, не делает от их имени.

Читатель наверняка согласится, что описанный выше случай может послужить ярким примером учителю, который на уроке государствоведения захочет с учениками обсудить большую и трудную проблему «коллективной ответственности». Конечно, при этом ему придется коснуться также сути и меры национальной ответственности за преступления, совершенные официальным руководством нации.

Сегодня мы находимся в самом начале формирования «коллективной совести», призванной с ясным сознанием противопоставлять себя коллективным искушениям, а также с той же отчетливостью признавать коллективные грехи и преступления, искупать и исправлять их. Некоторые современные политики-реалисты, вдосталь посмеявшись над таким новым понятием, как коллективная совесть, задают издевательский вопрос: «А где же проживает эта коллективная совесть?» Ответ очень прост. Она проживает в личной совести каждого. И не подлежит сомнению, что чем больше она освещена Божественным светом, чем больше осознает свою универсальную ответственность, тем естественнее и проще она должна прийти к заключению, что нужно чувствовать ответственность не только за семью, профессию, окружающих людей, но и за собственную нацию. А в конце концов и за чужие нации, волею судеб связанные с нашей нацией в экономическом, культурном или политическом отношении. Все больше распространяется среди немцев коллективная ответственность за преступления против еврейского народа. Известные слова Людовика XIV: «L’'etat c’est moi» («Государство – это я») можно истолковать совершенно иначе. Забудем, что в свое время имел в виду французский король, и предложим вот какое толкование: я не только человек-личность, я еще отец, сын или брат, член профсоюза или объединения предпринимателей, член общины и соотечественник миллионов людей. Не исключено, что я потомок негодяев и разбойников, безжалостно разрушивших чужое счастье, не раскаявшихся в этом и не загладивших своей вины. Поэтому я должен так усовершенствовать и довести до идеального состояния свою совесть, чтобы, освещая путь, она сделала мой личный стыд общим достоянием и помогла бы таинственным образом повлиять на все действия и бездействия связанного со мной мира. Только так можно выйти из изоляции и крепко связать себя с великим сообществом, в которое поместил нас Творец всех вещей, так, чтобы мы, как учил Франциск Ассизский, были ответственны даже за животных и растения, так или иначе способствуя их благополучию и росту. Воистину борьба против эгоизма ведется не только при решении мелких конфликтов, насущных задач, в ближайшем окружении. Это еще и глубоко обоснованное, освященное и благословенное стремление вдаль в том смысле, как это однажды сформулировал Гёте, сказав: «Домашней набожности сегодня уже недостаточно; она не может охватить понятие мирового благочестия и вывести все наши честные взгляды и настроения на широкий простор».

Жил-был муж с женой, жил небрежно – сегодня ссора, завтра мир; их жизнь не освещал никакой смысл, их не объединяла никакая великая цель, и они просто жили изо дня в день, а вместо Бога всем в их жизни правила распущенность. Однажды ночью муж проснулся, оттого что полная луна светила ему прямо в лицо. Приподнявшись на постели, он стал глядеть в окно. Сонм звезд беззвучно продолжал свой ход, луна двигалась по своей орбите, откуда-то издалека до его слуха донесся монотонный стук колес – поезд проехал. В ночной тиши он вдруг с ужасом осознал неумолимый ход времени и холодную силу чудовищного мирового механизма. Что значила человеческая жизнь посреди этой безмерности, где вершились все людские дела и судьбы? Ощутив себя одиноким земным червем, он обратил взор на жену. Ее спящее лицо, ярко освещенное луной, было обращено к нему. Его взгляд, его мысли остановились на этом лице. Ему показалось, будто Бог специально показал ему это лицо, залитое ярким светом. Ничто не отвлекало его внимания – ни разговор, ни звук. Он думал только о жене – совсем не так, как в командировках или на работе. Слева плывущая по звездному морю луна, справа его жена – вот и все, из чего состоит мир, казалось ему в это мгновение. И он спросил себя: «Какой же мертвый весь тот мир, в котором ты живешь изо дня в день, как ужасно в лунную ночь он открывает свое каменное бытие, как чужд ты этому миру, а все же днем живешь, полностью подчиняясь ему, и с ним заодно!»

Еще раз взглянув в окно, он опять обратил взор к лицу жены. В его душе начал просыпаться и зарождаться совсем иной мир, нежели тот, что был за окном. Он подумал: «Какая же великая тайна – эта жизнь рядом с тобой! Для чего она тебе дана? А ты выполняешь свою задачу по отношению к ней? А может быть, здесь-то и находятся врата в высший мир?» Исполненный умиления, он подумал: «Эта неисповедимая чужая жизнь, пульсирующая внутри этого спящего лица, теперь она доверена только тебе, ее судьба зависит от тебя, цвести ей или погибнуть – решать тебе. У природы железная поступь, луна движется по своей орбите. А твой закон в том, чтобы служить этой жизни, помогать ей в достижении вечного блаженства – так, как ты хочешь, чтобы помогали тебе». И совсем неведомая ему ранее нежность, не от мира сего, вспыхнула в его сердце. Глядя в лицо спящей, он подумал: «Твоя жена, твоя жена – сколько богатства в этих словах, если ты отвратишься от холодного, железного хода миров там за окном и обратишься к живой душе, с которой связала тебя судьба, для которой ты означаешь счастье или несчастье, бедность или богатство, взлет или падение – так же, как она – сущность этого всего для тебя. Разве ты сам не был неотъемлемой частью того холодного, мертвого мира, того неумолимого свершения бессмысленных вещей и процессов? И это вместо того, чтобы жить, прежде всего, в деятельной любви, направив свой взор, силы своей души и мысли на живую жизнь рядом с тобой и вместе с ней обратившись к Богу, первоисточнику всего сущего, чтобы дать ему войти в ваши ежедневные дела и речи?»

Так думал муж в тишине ночи, просыпаясь для той любви, что не от мира сего и без которой земная любовь совершенно лишена величия и долговечности. Нет, он проснулся не для той любви, которую можно познать и за которую можно воздать. Но для любви, которую не понимают, хулят и высмеивают. Для любви, которая уже не ищет ничего для себя – для того божественного отцовства, тайна которого слишком велика, чтобы свести ее к слову «ответственность». Ему открылось Царство Божье, сущее где-то высоко над землей и в то же время в нас самих – наша родина и наше прибежище посреди жуткого равнодушия окружающего нас мира и безмолвных легионов звезд!

Скорее верблюд пройдет сквозь игольное ушко, чем богатый войдет в Царство Небесное. Это, в частности, относится к тому, кто богат успехами. «Remplis de soi-m^eme» (наполненные сами собой) – так французы называют широко распространенный тип людей, которые так наполнены своим собственным бытием и делами, что совершенно не в состоянии выслушать человека, если тот говорит о вещах, не имеющих отношения к их тщеславию и интересам. Самые успешные, одаренные, деятельные и волевые из этих людей, как правило, и самые загрубевшие душой. Понаблюдай за таким человеком, опьяненным своей важностью, популярностью и незаменимостью! И увидишь, как мало душевного внимания он уделяет «маленьким людям», как мало человечности он проявляет, денно и нощно служа человечеству, как мало чуткости и желания вдуматься в ситуацию другого он выказывает. Тут приходят на память мудрые слова одного средневекового мистика о том, что «Матерь Божья плачет об успешных людях». Ведь одно из самых печальных явлений в судьбах человечества состоит в том, что как раз самые ценные таланты и силы, как правило, грозят их обладателям тем, что в горячке бурной деятельности они могут потерять самое главное, даже не подозревая, что они потеряли. А потеряли они на своем пути любовь к «малым и сирым». Успешный человек не подозревает, каково на душе у людей слабых, отягощенных комплексами, неталантливых и разочарованных, как трудно им найти смысл своего существования, утешение для своего самолюбия, эквивалент своей бедности. Именно потому, что успешный человек не знает всего этого, он постоянно обижает тех, кто мал, кто потерпел в жизни крах и не добился успеха, бездумным поведением обостряя их горечь, небрежными словами вновь и вновь растаптывая их уверенность в себе. Ужасны проявления человеческого варварства на войне! Но не менее отвратительна скрытая жестокость привилегированных и почитаемых людей, смотрящих на сирых и убогих с рассеянным выражением лица. Они настолько привыкли всегда быть в центре внимания, что весь мир сердечной доброты, с помощью которой можно ободрить запуганных, вывести их из тени в свет, остается для этих обделенных богатых людей неизвестной страной.

Как глубоко в нас все еще сидит язычество, яснее всего показывает поведение людей привилегированных по отношению к тем, кто обижен судьбой. Если бы эти гордые всадники жизни, проникшись истинной моралью, взглянули на самих себя и на тех, что остались в тени, то узнали бы, насколько выше в небесной иерархии стоят эти лишенные всякого блеска люди, нежели все блестящие любимцы сиюминутного успеха. И что любимцы успеха только тем и могут искупить проклятие своей важности, что откроют глаза и увидят наконец скрытое достоинство и близость к Богу тех, кто в тени, а потом со всей очевидностью будут проявлять осознание этого во всех своих действиях, жестах и словах.