– Однако если мы согласимся с требованиями этих... этих нелюдей, – последнее слово премьер-министр выговорил с яростью, – мы подвергнем наш народ чудовищной опасности.

– Господин премьер-министр, у нас всего несколько часов, чтобы найти решение. Потом убийства начнутся снова.

– Вы сами оценили шансы на успех «Дельты» как половинные, – заметил Кингстон Паркер, хмуро глядя на Питера Страйда с экрана. – Ни президент, ни я не считаем это приемлемым.

– Доктор Паркер, они убивают детей и женщин здесь, на этом самом бетоне. – Питер старался говорить нейтрально, держа себя в руках.

– Сейчас на Южно-Африканское правительство оказывают очень серьезное давление, чтобы убедить его принять условия освобождения женщин и детей.

– Это ничего не решит. – Питер больше не мог сдерживаться. – Завтра ночью мы окажемся точно в такой же ситуации.

– Если удастся освободить женщин и детей, число жизней, подвергающихся опасности, уменьшится, а за сорок часов ситуация может измениться – мы выигрываем время, Питер, даже если за это придется дорого платить.

– А если южноафриканцы не согласятся? Если к полуночи согласие не будет получено, что тогда, доктор Паркер?

– Трудно сказать, Питер, но если это произойдет... – длинные, изящные пальцы Паркера изобразили жест покорности, – ...мы можем потерять еще четыре жизни, однако это лучше, чем ускорять убийство четырехсот. А после южноафриканцы не выдержат. Им придется согласиться на освобождение женщин и детей – любой ценой.

Питер не верил своим ушам. Он знал, что вот-вот сорвется; ему требовалось несколько секунд, чтобы успокоиться. Он опустил взгляд к столу, к своим сцепленным рукам. На правой под ногтями темнели полумесяцы засохшей крови девочки, которую он принес от самолета. Вдруг Питер расцепил пальцы и сунул руки в карманы синего «торовского» комбинезона. Глубоко вдохнул, на мгновение задержал дыхание, медленно выдохнул.

– Если об этом трудно говорить, доктор Паркер, утешайтесь тем, что смотреть на это гораздо труднее.

– Я понимаю ваши чувства, Питер...

– Не думаю, сэр. – Питер медленно покачал головой.

– Вы солдат...

– ...и только солдат может по-настоящему ненавидеть насилие, – закончил за него Питер.

– Личным чувствам здесь категорически не место, – Паркер говорил резко. – Вынужден еще раз напомнить, что «добро» на переход в состояние «Дельта» – с согласия президента и вашего премьер-министра – даю только я. Без моего приказа никаких активных действий не будет. Ясно, генерал Страйд?

– Ясно, доктор Паркер, – спокойно ответил Питер. – Мы надеемся получить отличную видеозапись следующего убийства. Я пришлю экземпляр в вашу личную коллекцию.

Незадолго до объявления чрезвычайного положения всего в тысяче ярдов от «Спидберд 070» сел другой «Боинг 747», но служебные ангары и угол здания аэровокзала полностью скрыли его от похитителей.

Он был раскрашен оранжевыми и синими полосами «Южно-Африканских авиалиний», на хвосте красовалась летящая газель, но в остальном он представлял собой почти точную копию захваченного самолета. Даже расположение кабин соответствовало плану «Спидберд 070», переданному телепринтом из Хитроу, штаб-квартиры «Британских авиалиний». Удачное совпадение – и Колин Нобл немедленно его использовал. Он провел в этом самолете уже семь учебных «Дельт».

– Ну, ладно, парни, попробуем еще наддать. Мне нужно, чтобы от начала до вторжения прошло меньше четырнадцати секунд.

Бойцы штурмового отряда, сидевшие кружком на бетоне, переглянулись, и кое-кто театрально закатил глаза. Колин не обратил на это внимания.

– Попробуем уложиться в девять, – сказал он и встал.

В штурмовую группу входило шестнадцать человек – семнадцать, когда к ним присоединялся Питер Страйд. Остальные сотрудники «Тора» были техническими специалистами: электронщики и связисты, четыре лучших снайпера, оружейник-квартирмейстер, сержант – специалист по взрывчатке и разминированию, врач, повар, три сержанта-техника под командой лейтенанта, пилоты и другой летный персонал. Большой отряд, и каждый человек незаменим.

У бойцов – цельный костюм, из одного куска; облегающий черный нейлон, чтобы растворяться в темноте. На шеях болтаются готовые к немедленному использованию газовые маски. Черные брезентовые ботинки с высокой шнуровкой, с мягкими резиновыми подошвами для неслышного бега. У каждого свое особое оружие и оборудование либо на спине, либо на черном поясе. Никаких громоздких бронежилетов, которые так затрудняют движения и цепляются за препятствия, никаких жестких шлемов, которые могут ударом о металл предупредить противника.

Почти все здесь молодые люди двадцати с небольшим лет, отобранные из морской пехоты США и британских коммандос, того самого отряда, которым когда-то командовал Питер. Все отлично подготовлены и чрезвычайно опасны.

Колин Нобл молча смотрел, как его подчиненные занимают обозначенные мелом на бетоне позиции, представляющие выходы из аэровокзала и ближайших к борту 070 служебных ангаров. Он искал проявлений небрежности, малейших отступлений от немыслимо жестких стандартов, которые сам установил в «Торе». И ничего не находил.