За это время Питер не добился особых успехов в охоте на Калифа, хотя забросил несколько лесок с крючками и приманкой.

Во время третьей встречи Питер обсуждал с баронессой необходимость изменений в организации ее личной охраны. Он уволил четверых ее прежних телохранителей, заменив их оперативниками из одного тайного агентства в Швейцарии, где тренировались и его собственные подчиненные. Директор агентства был его старым и доверенным другом.

Сейчас они встретились, чтобы Питер доложил Магде о своих успехах. Но снег сманил их на несколько часов.

– До темноты еще целых два часа. – Питер взглянул на долину за деревенской церковью. Золотые стрелки часов показывали самое начало третьего. – Хотите подняться на Рейнхорн?

Она колебалась недолго.

– Уверена, что жизнь не остановится. – Зубы у нее были очень белые, один слегка кривой – недостаток, который казался странно привлекательным, когда она улыбалась. – Пару часов мир, конечно же, подождет.

Питер знал, что она работает невероятно много, начиная свой рабочий день, когда весь остальной мир еще спит, и продолжая трудиться, когда все помещения здания «Альтман Индастриз» на бульваре Капуцинов пустеют, и лишь в кабинете баронессы на самом верху горит свет. Даже во время подъема на гору она просматривала корреспонденцию и что-то негромко диктовала одному из своих секретарей. Он знал, что в шале за долиной ее уже ждут два помощника с грудой телексов, которые ей надо было рассмотреть; в ожидании ее ответов установлены линии связи.

– Уработаться до смерти не лучший способ свести счеты с жизнью. – Его вдруг рассердила ее целеустремленность, и баронесса легко рассмеялась, щеки ее раскраснелись, в зеленых глазах блеснули искорки.

– Да, вы правы, Питер. Мне следует держать вас при себе, чтобы вы постоянно напоминали мне об этом.

– Впервые за шесть недель вы проявляете здравый смысл. – Питер имел в виду упорное нежелание баронессы усилить охрану. Он пытался убедить ее изменить устоявшееся поведение, и хотя она улыбалась, глаза ее, когда она изучала его лицо, оставались серьезными.

– Муж передал мне долг, который я обязана выполнить. – Неожиданно за ее смехом послышалась печаль. – Когда-нибудь я объясню вам, в чем он состоит, но сейчас у нас всего два часа.

Когда они возвращались через деревню, пошел легкий снег и солнце скрылось за горами из камня и снега, в пышно украшенных витринах магазинов горели огни. Питер и Магда шли в потоке возвращавшихся со склонов лыжников – те несли лыжи и палки на плечах и весело болтали, все еще во власти возбуждения скоростного спуска, которое не могли унять даже сгущающиеся сумерки.

– Как славно ненадолго освободиться от моих «волков», – ботинки Магды скользнули по льду, и она схватила Питера за руку. Восстановив равновесие, она не убрала руку в перчатке.

«Волками» она именовала подобранных Питером телохранителей, молчаливых, внимательных, всюду следовавших за ней – пешком или во второй машине. Пока она работала, они ждали у ее кабинета, и охраняли ее дом, когда она спала.

Однако этим утром она сказала Питеру:

– Сегодня меня сопровождает олимпийский чемпион по стрельбе, и волки мне не нужны.

«Нармко» выпустила на рынок собственную версию девятимиллиметрового пистолета «Парабеллум». Он назывался «кобра», и, проведя с ним одно утро в тире, Питер полюбил это оружие. «Кобру», более легкую и плоскую, чем «вальтер», к которому он привык, удобнее было прятать, а единый механизм взвода при первом выстреле сберегал долю секунды, поскольку не было надобности предварительно взводить курок. Питер без всяких трудностей получил разрешение на ношение такого пистолета в качестве торгового образца, хотя каждый раз перед посадкой в самолет его приходилось предъявлять. «Кобра» прекрасно укладывалась в жесткую, быстро раскрывающуюся кобуру «Аллесси».

Вначале постоянное ношение пистолета казалось Питеру театральным и мелодраматичным, но со временем его успокоила трезвая мысль, что идти по следам Калифа безоружным значит уменьшать собственные шансы на успех.

Постепенно он привык и не замечал тяжести под мышкой. И вспомнил о пистолете, только когда Магда заговорила.

– Умираю от жажды, – сказала она, и, прислонив лыжи к стене, они вошли в веселое тепло и облака пара, валившего из одного из многочисленных кафе главной улицы, нашли место за столом, где уже сидела молодежь, и заказали по стакану горячего дымящегося глинтвейна.

Оркестр из четырех человек заиграл популярный танцевальный мотив, и их соседи по столику перешли на маленькую танцплощадку.

Питер вызывающе поднял бровь, и баронесса со смехом спросила:

– Вам приходилось танцевать в лыжных ботинках?

– Регулярно что-то приходится делать впервые.

Она танцевала, как делала все остальное – с полным самозабвением, и тело ее было сильным, гибким и стройным.

В полной темноте они поднялись по тропе над деревней и вошли через контролируемые электроникой ворота в защитной стене шале.