Питер медленно выпрямился в кресле, а Магда негромко продолжала:

– ...если я вам скажу это, что вы подумаете?

– Что у короля есть другие – любимые – внуки, а также сыновья, братья, племянники...

– Всего семьсот, – согласилась баронесса и задумчиво продолжала: – А король Саудовской Аравии – араб. Вы знаете, что говорил Мухаммед о сыновьях и внуках. – Магда подошла к Питеру, и он почувствовал через разделявшее их пространство тепло ее тела, аромат ее духов, легко подчеркивающий сладкий запах зрелой женщины, тревожащий, но одновременно обостряющий чувства. – Возможно, королю Халиду вдобавок напомнили и о том, что он тоже смертен.

– Хорошо. – Питер шевельнул плечами и сосредоточенно нахмурился. – Что мы предполагаем? Калиф опять ударил по легкой цели? По человеку, в чьих руках экономика западного мира? По человеку, который лично принимает решения и не связан правительством?

– И поэтому особенно уязвим для терроризма. Он уже пытался умиротворить террористов. – Магда помолчала. – Прежняя истина остается верной: «Непрочно держится на плечах голова в короне». Халиду знаком страх перед ножом убийцы. Он поймет закон ножа, потому что сам всегда жил по нему.

– Дьявол, этим можно восхищаться. – Питер покачал головой. – Не нужно брать заложников. Не нужно обнаруживать себя. Убиваешь одного не очень значительного члена большой королевской семьи и обещаешь убивать других, каждый раз все более важных и близких к ее главе.

– Королевская семья живет открыто: всякий раз попадая в «Дорчестер», можно наткнуться в гостиной на одного из его сыновей или внуков, пьющих кофе. Они все легкая мишень, и их много. Можно убить двух или даже трех принцев, а мир втайне подумает: и поделом. Никто не станет оплакивать людей, взимающих дань со всей планеты.

Питер перестал хмуриться и сухо улыбнулся.

– Тут не только восхитишься, но и посочувствуешь. Тормоз на пути мировой инфляции, уменьшение разрушительного дисбаланса в торговле.

Выражение лица Магды стало свирепым, такого он у нее еще не видел.

– Это ловушка, Питер, – видеть только результат и пользоваться любыми средствами. Такую ловушку Калиф устроил, захватив «ноль семидесятый». Его требования совпадали с требованиями западных держав, и те оказали добавочное давление на жертву. Если мы правы и Калиф заставляет нефтяных диктаторов умерить свои аппетиты, на какую поддержку западных капиталистических держав он может теперь рассчитывать?

– Вы сами капиталистка, – заметил Питер. – Если Калиф добьется своего, вы тоже будете в выигрыше.

– Да, я капиталистка. Но прежде всего я человек, мыслящий человек. Неужели вы думаете, что, если Калиф добьется своего, мы больше о нем не услышим?

– Конечно, нет. – Питер примирительно развел руками. – Его требования будут возрастать... с каждым успехом он будет становиться все смелее.

– Я думаю, сейчас мы можем выпить, – мягко сказала Магда и отвернулась. При ее прикосновении черная ониксовая крышка кофейного стола скользнула в сторону, явив батарею бутылок и стаканов.

– Виски? – спросила она и налила солодового напитка в граненый хрустальный стакан. Когда она подала стакан Питеру, их пальцы соприкоснулись и он поразился тому, какая у нее прохладная и сухая кожа.

Налив в узкий высокий бокал белого вина, баронесса добавила «Перье». Бутылка отправилась в ведерко со льдом, и Питер увидел этикетку. «Монтраше» 1969-го года. Вероятно, лучшее белое вино в мире, и Питер должен был возразить против такого его осквернения.

– Александр Дюма сказал, что такое вино нужно пить, преклонив колени и почтительно склонив голову...

– Он забыл про минеральную воду, – со смехом ответила Магда. – И вообще, нельзя верить тому, кто нанимал других, чтобы они писали за него книги. – Она подняла свой бокал. – Я давно решила жить по собственным правилам. К дьяволу господ Дюма и Калифа.

– Выпьем за это? – спросил Питер, и они посмотрели друг на друга через край бокалов. Магда отставила бокал – уровень вина в нем не понизился – и подошла поправить букет оранжерейных тюльпанов в хрустальной вазе.

– Если мы правы, если это дело рук Калифа... это меняет мое представление о нем, – нарушил молчание Питер.

– Каким образом? – спросила баронесса, глядя на цветы.

– Калиф – арабское слово. Он нападает на руководителей арабского мира.

– Коварство Калифа. Может быть, имя выбрано сознательно, чтобы запутать преследователей... а может, он требует не только снижения цены на нефть... может, он требует от Халида большей поддержки палестинцев и других арабских экстремистов. Мы ведь не знаем, что еще нужно Калифу от Саудовской Аравии.

– И все же цены на нефть... Это требование ориентировано на Запад. Всегда считалось, что терроризм – оружие крайне левых, – заметил Питер, качая головой. – Похищение «ноль семидесятого», даже похищение вашего супруга – все это нацелено против капиталистического общества.