Все лето и осень шел интенсивный завоз военного снаряжения и продовольствия на промежуточные базы. Одновременно приходилось отражать нападения летучих текинских отрядов. В письме к дяде В.Ф. Адлербергу Скобелев писал: «Ты не можешь себе представить, до чего затруднительна эта экспедиция в хозяйственном отношении. Не говоря про стоимость, например, четверти овса в Бами – 24 р., начальник ежеминутно чувствует, что он зависит от случайности, которая все может нарушить сразу и загубить все сделанное. Например, даже страшно вымолвить, пожар передовых складов, удачный набег неприятеля на наш тыл и т. д.» [279] .

Напряженное состояние ума и души командующего экспедицией нетрудно понять, если вспомнить, что все грузы перевозились небольшими партиями на верблюдах, которых, ко всему прочему, постоянно не хватало из-за падежа. Верблюды выбывали из строя и по болезни – до крови стирали спины плохо навьюченными грузами, сбивали ноги на каменистых тропах.

В ноябре резко похолодало; в горах уже лежал снег, хотя близ лагеря еще было тепло. Из-за частых дождей дороги превратились в грязное месиво, отчего верблюды выбивались из сил, падали и не поднимались.

13 ноября Скобелев издал один из своих самых вдохновенных приказов: «Объявляю войскам, что если бы даже шел необыкновенный дождь, то транспортов остановить нельзя: они все-таки пойдут: остановить исполнение Высочайшей Государя Императора воли не могут ни невзгоды зимнего похода, ни усиленные болезни, ни кровопролитные столкновения с неприятелем. Еще есть время; пусть по честному убеждению все недостаточно сильные духом и телом оставят ряды наши: без них, слабых энергией, мы станем еще дружнее, еще крепче и вновь прославим отечественные знамена, вверенные Государем Императором нашей стальной выносливости, нашему русскому мужеству» [280] .

Предложение слабодушным оставить ряды относилось конечно же к офицерам (о солдатах речи быть не могло), для которых в то время считалось честью участвовать в боевой экспедиции; многие попали в отряд Скобелева по собственному желанию в расчете на ускоренное чинопроизводство и награды, надеясь на легкое и быстрое одоление несерьезного противника. Действительность разрушила эти надежды. Надо думать, что то была последняя в русской военной истории кампания, когда не желавшим нести тяготы боевой службы предлагалось добровольно покинуть экспедиционные силы.

Через три дня, 16 ноября, за подписью Скобелева появился еще один приказ. Историк М.А. Терентьев не без пренебрежения писал: «В приказе 16 ноября № 479 даны наставления, отличавшиеся крайней мелочностью: тут был и осмотр перед походом сапог, одежды, оружия, шанцевого инструмента; полудка котлов и чайников; приказание запастись деревянным маслом; смазывать портянки и чулки салом; осматривать на дневках сапоги и чинить немедля, для чего люди должны иметь шило, дратву, нитки, иголки и прочее» [281] .

«Мелочностью» названа забота военачальника о здоровье солдата, отчего напрямую зависит его боеспособность. В этих двух приказах – возвышенно одухотворенном и «мелочном» – проявился цельный характер истинного полководца, знающего цену победы. Российской армии пришлось заплатить морями крови своих солдат за пламенные призывы горе-полководцев, с презрением относившихся к солдатским портянкам, как к незначащим мелочам. Потому и побеждал молодой генерал Скобелев, что заботился о ногах и желудке своего солдата.

Наконец в Бами были собраны необходимые для решительного наступления на Ахал-Текинский оазис силы и средства. С 26 ноября по 1 декабря отряд вторжения выступил из Бами тремя эшелонами и встал лагерем в 20 верстах от Геок-Тепе. Был создан опорный пункт, названный Самурское. К тому времени сведения о неприятеле были таковы: в укрепленном районе Геок-Тепе и его сердцевине – крепости Денгиль-Тепе собралось до 35 тысяч текинцев, включая женщин и детей. Около 10 тысяч воинов были на конях. Защитники Геок-Тепе имели на вооружении медную пушку, 5 тысяч ружей, в том числе более 600 захваченных в деле 28 августа 1879 г. берданок. Шашки и пики – у всех защитников. Удалось также получить сведения о размерах цитадели и ее конструктивных особенностях от бежавшего из туркменского плена русского солдата – он даже вылепил из глины ее макет. Длина стен по периметру четырехугольной крепости составляла около 3 верст.

Скобелев сделал то необходимое, что во все века определяло успех любой военной кампании и чем пренебрег Ломакин, – он организовал разведку, которая и доставила ему необходимые сведения об основном укреплении текинцев. В скобелевском отряде состояло несколько офицеров разведки. В приказе № 216 от 21 августа 1880 г. дается поручение: «Штабс-капитан NN должен широко пользоваться лазутчиками для возможно полного ознакомления с намерениями противника и вообще положения дел в Геок-Тепе и даже далее, насколько это возможно. Для уплаты лазутчикам и на покрытие других необходимых расходов штабс-капитану NN предписываю выдать из состоящей в моем распоряжении экстраординарной суммы пятьсот рублей банковским серебром» [282] .