В целях конспирации имя офицера-разведчика не упоминается – оно было известно очень немногим. Надо отдать должное туркменам: завербовать лазутчиков в их среде безымянному штабс-капитану не удалось. Текинцы были неподкупны, а туркмены из других племен смертельно боялись беспощадных теке, так что сведения разведывательного свойства удалось получить от персов и курдов, смертельно ненавидевших текинцев за их хищничество. Весьма способным разведчиком оказался телеграфист Вачнадзе. В разговорах с туркменами он притворялся подневольным инородцем, которого «проклятые русские» заставили служить на себя. Вачнадзе не распространялся о своем вероисповедании, а его собеседники не имели представления об особом положении православных кавказцев в Российской империи, о том, что офицеры-грузины верно служили российской Короне. В войске Скобелева, кстати, находился отряд грузинских добровольцев, приехавших сразиться с прославленными текинскими разбойниками.

Сам начальник экспедиции обладал, кстати, незаурядными качествами разведчика. Тому причиной были и специальная подготовка в Академии Генерального штаба, и богатый военный опыт, опыт службы в Туркестане в том числе, и, наконец, ум и талант прирожденного военачальника. В 1878 г. после заключения перемирия с турками, переодевшись в штатское платье, Скобелев днями бродил по улицам Стамбула – изучал его улицы, записывал наблюдения в книжку, готовясь к штурму турецкой столицы. Так же основательно он будет через три года собирать сведения о германской армии, используя не только свою отличную профессиональную подготовку, но и личное обаяние. Теперь же, накануне решительного наступления на Геок-Тепе, он учил своих офицеров обращать внимание на самые незначительные мелочи. «Если торговцы заволновались и покидают наш лагерь, – наставлял Скобелев, – ждите ночного нападения неприятеля, он близко. Следите за их поведением».

В опорный пункт Самурское продолжали прибывать части отряда вторжения. Вновь прибывшие войска Скобелев несколько раз самолично выводил на рекогносцировки вблизи Геок-Тепе, чтобы познакомить с противником. И каждый раз из крепости Денгиль-Тепе выскакивали туркменские всадники и пешие воины, но их порыв каждый раз гасили оружейные залпы. Отрабатывались боевое и походное построения, последовательность вступления в бой и взаимодействие родов оружия. В конце декабря Скобелев вывел на рекогносцировку командиров частей, что было весьма рискованным предприятием. Казачье прикрытие взяли совсем небольшое (пять сотен), только четыре ракетных станка и ни одного орудия, так что если бы туркмены, привычно выскочившие навстречу, поняли, что перед ними практически все старшие офицеры отряда, включая четырех генералов – в том числе сам командующий и его начальник штаба, если бы эти превосходные наездники были настойчивее в своем порыве, то они одним ударом могли бы обезглавить русскую экспедицию. Свой шанс текинцы упустили: как всегда, не выдержали силы залпового огня.

В результате тщательного изучения подступов к туркменской твердыне, а также многих боевых тренировок Скобелев составил план действий на завершающем этапе и способы его воплощения. Готовился этот план не только в ходе разведок боем, но главным образом по ночам за рабочим столом. Заходившие в кибитку командующего офицеры заставали его за столом, на котором стояли десять и более зажженных свечей, лежали груды книг и чертежей. Порой он не выдерживал напряженной умственной работы и засыпал. Во сне подавал команды, с кем-то спорил.

Как результат его долгих занятий и раздумий 18 декабря появилась «Инструкция г. офицерам действующих частей войск». Вот ее основные положения:

«Бой за местные предметы предстоит ожесточенный. Неприятель храбр и искусен в одиночном бою; стреляет метко и снабжен хорошим холодным оружием, но он действует врассыпную, вразброд или отдельными кучами, малопослушными воле предводителя, а потому не способен, несмотря на свою подавляющую многочисленность, к единству действий и маневрированию массами.

Современный европейский боевой порядок (рассыпной строй. – Е. Г.) при малочисленном составе наших отрядов здесь неуместен.

В открытом поле храбрая неприятельская конница на быстрых конях, ловко владеющая холодным оружием, будет постоянно действительно угрожать длинным и растянутым линиям; пехотные же из воодушевленных, сильных и ловко владеющих оружием людей, доведя дело до рукопашного боя, уравновешивают в свою пользу шансы борьбы.

Как основной принцип в Средней Азии всесилен сомкнутый строй.

Будем брать противника тем, чего у него нет. Воспользуемся дисциплиной и нашим скорострельным оружием. Будем бить противника сомкнутым, послушным, гибким боевым порядком, дружными меткими залпами и штыком, всегда страшным в руках людей, сбитых дисциплиной, чувством долга и круговой порукой в одно могучее тело – колонну.

Атаки неприятельской конницы встречать соответственной переменой фронта, если это окажется нужным, и залпами с близкого расстояния; рекомендую также строить каре.

Артиллерия должна забыть себя и отдаться всецело на поддержку товарищей. Не обращая внимания ни на что, она должна обгонять атакующие части и своим огнем, всегда особенно страшным с близкого расстояния, поколебать сердце противника. Позор потери орудий ложится не на артиллерию, а на войска.

Нашей кавалерии не следует вдаваться в одиночный бой с многочисленной конницей противника, имеющего прекрасных коней и с детства привыкшего владеть холодным оружием. До тех пор, пока неприятельская конница не дрогнула, пока она не будет поставлена в невыгодные условия, приперта к какому-нибудь препятствию, к теснине и проч., наша кавалерия не должна вступать с ней в кавалерийский бой.

Кавалерии при атаках следует держаться сомкнутого строя, недоступного для прорыва. Преследование же бегущей туркменской конницы – бесполезно.