3. Естественная и историческая ограниченность человеческого разума делает веру необходимой.

Августин акцентирует не противоразумность, а сверхразумность положений религиозной веры. Вера и разум не совпадают в человеческом сознании, в Божественном же – составляют одно целое. Кредо Августина – «Верю, чтобы понимать».

Онтология Августина вырастает из глубокого экзистенциального стремления быть как можно дольше, быть вечно и никогда не исчезать. Бегство от подстерегающего повсюду небытия и смерти, обретение надежной гавани в абсолютном бытии – лейтмотив «Исповеди». Абсолютное (истинное) бытие – то, которое не имеет примеси небытия.

Абсолютному бытию присущи следующие свойства: самотождественность, неизменность, нетленность, субстанциональность, неделимость, нематериально сть (вездеприсутствие и недоступность чувственному восприятию). Оно есть чистая форма и величайшее благо. Нетрудно догадаться, что под абсолютным бытием понимается Бог и вследствие этого онтология

Августина становится тождественной теологии и непосредственно переходит в этику.

Мучительной проблемой для Августина было существование в мире зла, из-за которого он некоторое время примыкал к манихеям и долго не мог принять христианство. Манихейство исходит из дуалистической посылки: мир есть ристалище борьбы Бога и Сатаны, Света и Тьмы, Добра и Зла, т. е двух равновеликих начал, каждое из которых периодически доминирует. Зло было, есть и будет всегда. Такое решение проблемы зла не удовлетворяло Августина.

Всякое бытие есть благо, а степень благости зависит от участия конкретного бытия в абсолютном бытии. Зло – величина отрицательная. Метафизической основой зла является неполнота, несовершенство всех вещей, стоящих в иерархии ниже Бога. Зло – это отсутствие полноты бытия у вещей, т. е. отсутствие блага. Оно не субстанционально, а функционально. Если бы все существующее было совершенно, то зла не было бы. Если бы ничего не существовало, то его (зла) тоже не было бы. Зло познается не само по себе, а как лишенность блага. Порча вещей – зло, пока они есть. Августин подразделяет зло на физическое (порок) и нравственное (грех).

Причиной зла являются:

1. Сотворенность мира из ничего в акте Божественного творения. Зло соотносимо с ничто.

2. Свободная воля людей. Свободная воля – корень добра и зла. Грехопадение – это не необходимость, а возможность, реализованная человеческой свободой. Gосле грехопадения человеческая воля сильно извратилась и ее возвращение к первоначальному порядку вещей возможно, но маловероятно. Спасение (т. е. избавление от зла) без Божественной благодати немыслимо.

В философии истории Августин исходит из посылки, что история имеет искупительный смысл, каждая историческая эпоха вносит свою лепту в дело спасения. Он выделяет 6 эонов (эпох) мировой истории:

1. От Адама – до потопа.

2. От потопа – до Авраама.

3. От Авраама – до Давида.

4. От Давида – до Вавилонского пленения.

5. От Вавилонского пленения – до рождения Христа.

6. От рождения Христа – до Страшного Суда.

В реальной истории существует противоборство между двумя типами человеческих сообществ – градом земным и Градом Небесным. Земное государство создано любовью к самим себе, доведенной до презрения к Богу; Небесное – любовью к Богу, доведенной до презрения к себе. В эмпирическом мире оба этих сообщества полностью смешаны и никто из людей не может знать заранее, к какому из них он принадлежит. Это окончательно установится на последнем, т. е. Страшном Суде.

Под восточной патристикой понимаются учения отцов Восточной Церкви: Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского, составивших так называемый каппадокийский кружок, и Псевдо-Дионисия Ареопагита.

Под именем Дионисия Ареопагита в конце V – начале VI вв. Появился сборник произведений религиозно-философского характера.

Тема Богопознания – одна из главных в сочинениях Ареопагита. Он различает два пути Богопознания: катафатический и апофатический. Катафатическое богословие основано на положительных суждениях о Божестве, а апофатическое – на отказе от всякого рода суждений. По своей сущности Бог противостоит тварному (сотворенному) миру и человеку. О нем ничего нельзя сказать утвердительно, ибо всякое утверждение есть ограничение: в нем полагается предел. Бог же выше всякого ограничения, всякого определения и утверждения. В этом смысле Он есть Ничто. Божество выше всех умозрительных имен и определений. Он не есть ни слово, ни мысль и потому не воспринимается ни словом, ни мыслью. Он выше познания. Поэтому путь его постижения – это путь отвлечения и отрицания, путь упрощения и умолкания. Это – путь аскетический. Он предполагает очищение души, нравственное и интеллектуальное, т. е. освобождение от греха и от всякого познания. В этом контексте становится понятной одна из заповедей блаженства: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф.5; 3). Это апофатическое незнание создает предпосылки для обретения сверхзнания. Это незнание есть созерцание Бога через соединение с ним в мистическом экстазе, оно есть исхождение за все пределы. Это исхождение есть познание без слов и понятий, т. е. несообщимое познание, доступное только тому, кто его достиг и имеет.

Апофатическое богословие было положено в основу исихазма – аскетического учения, получившего развитие в православных монастырях в Византии. В рамках исихазма были разработаны особая техника молитвы (Иисусова молитва) и система психического самоконтроля (трезвение), позволяющие монахам переживать откровения Божественной истины, наделявшими их даром всеведения и всевидения. Философское оформление учения исихастов получило в трудах Григория Паламы (1296 – 1359). Наиболее известным последователем исихазма в Древней Руси был Нил Сорский (1433–1508). Впоследствии эта традиция получила развитие в русском старчестве. Среди них особо выделялись оптинские старцы: преподобные Макарий (1788–1860), Амвросий (1812 – 1891), Варсонофий (1845 – 1913), славившиеся по всей России своими пророчествами и даром целительства.