Шрифт:
Так, обнявшись, они и поднялись в квартиру. Сахаров дожидался Катерину из душа, потом пил чай с умытой и причесанной заложницей и ее сыном, не спускавшим настороженных глаз с матери, будто та могла быть заколдована черными силами в проклятом особняке.
Лишь после этого он смог задать ей свои вопросы. Катерина говорила сорок минут. Периодически она брала телефон и пыталась дозвониться до своей золовки. Телефон Ланы Димитриевой не отвечал, ни мобильный, ни городской.
И вдруг Ванька вбежал в кухню со своим мобильным, вытаращив глаза:
— Какая-то сыщица. Спрашивает, нет ли тети Ланы у нас.
— Что за ерунда, — пробормотала Катя, протягивая руку к телефону. Но ее опередил следователь.
— Я вас внимательно слушаю, — сухо сказал он. — Да, ФСБ… — Он замолчал, внимая собеседнице, сдвинув брови и все более мрачнее. — Ясно, мы примем меры. Спасибо, Юлия Гавриловна.
Отключив телефон, следователь в замешательстве посмотрел на раскрывшую рот и вновь задрожавшую Катерину.
— Я думаю, что вам нужно немедленно уехать с сыном из квартиры. К подруге, желательно не самой близкой.
— Я не понимаю…
— Лану Димитриеву похитили. — Сахаров поднял руку, опережая вопрос. — Ваши племянники у соседей. Мы позаботимся о них немедленно.
— Что значит, вы позаботитесь? Это я немедленно заберу их, — поднялась Катерина, сверля гневными глазами следователя.
— И привезете в свою квартиру, где может быть также небезопасно?
— Да что, черт возьми, происходит?! — вскрикнула Катя и шлепнула рукой по столу. В ней невесть откуда взялись бесстрашие и решительность.
— У террористов есть сообщники вне пределов института. Они действуют сообща. Это мои предположения, но они очевидны, судя по тому, что именно жену вашего… хм, активного брата похитили. Жест устрашения.
— Знаете что, господин следователь? Пошли они в задницу! Я устала трястись и… словом, я почему-то совершенно не боюсь этих подонков. Я заберу малышей, и мы все вместе уедем… куда-нибудь. А если они что-нибудь посмеют сделать с Ланой или с Денисом… — Катерина махала кулаком перед лицом бестрепетного Сахарова, будто это он был главарем террористов.
— Одевайтесь, Екатерина Александровна! Я жду вас и Ивана в коридоре.
Следователь развернулся и вышел, не обращая внимания на пыхтящую и все еще размахивающую кулаком свидетельницу.
Юлия Шатова сидела в кабинете главного контртеррориста России генерала Крутого. Она была умыта, накачана успокоительными и сыта. Три бутерброда с колбасой и стакан крепкого чая придали ей сил. И хотя Люша мечтала о горячей ванне и паре суток беспробудного сна, голова сыщицы работала в экстремальном жестком режиме: безукоризненно анализировала и сопоставляла факты и наблюдения.
— Значит, никаких иных средств связи с миром, кроме мобильных телефонов, вы у них не заметили? — уточнил генерал.
Он сидел за столом для совещаний вместе с несколькими помощниками, а Юлия вольготно расположилась в кресле с полной чашкой чая.
— Нет, только телефоны и компьютеры, которые мы, как я надеялась, вывели из строя.
— Вывели… — досадливо поморщился Крутой. — Мы их мобильные хотели отключить сразу же, но тогда не смогли бы контролировать звонки и общаться сами. И Грунов, конечно, не прост. У него имеется мощная рация, как я и предполагал с самого начала.
— Перехватить радиосигнал так трудно? — удивилась Люша.
— Мы занимаемся этим. Не все сразу, — побарабанил пальцами по столу Крутой.
— А как он отслеживает поступление денег?
— Возможно, ему сообщают о траншах все по той же рации, а возможно, имеется и еще один компьютер.
— Это вряд ли, — уверенно сказала Шатова. — Техника вся находится на попечении сына Трунова Виктора. Видимо, только ему он доверяет.
Юлия вдруг замолчала и напряженно уставилась в одну точку на ковре.
— А сколько человек может поместиться в одну, пусть и большую машину? — вдруг спросила она.
— Вы о чем? — поднял брови помощник Крутого генерал Мягкий.
— О том, что Грунов не собирается вывозить всю свору. Будет скрываться с сыном.
— Ну, это нас мало волнует. Если все они не доживут до суда — невелика потеря, — пожал плечами Крутой.
— А заложники? Он гипотетически может уничтожить их в последний момент вместе со своими головорезами?
— Гипотетически, Юлия Гавриловна, возможно все. Но мы будем тянуть до последнего. Самый большой перевод произведем только после освобождения людей. Ну, а дальше — технические детали, в которые нет времени и смысла вас посвящать.