– Егор, подойди, – прошептал я сдавленным голосом.

Послушник протиснулся ко мне, стал рядом. Я протянул ему цветок, дабы он смог в полной мере оценить ситуацию.

– Опаньки! – весьма своеобразная реакция на опасность.

– Что там? – судя по голосу, Астрая встревожилась не на шутку.

– Сможешь? – тихо спросил я Егора.

– А то! – послушник гордо расправил плечи, несколько раз вдохнул полной грудью. – Ты только отодвинься, ладно?

– Гляди мне, ход не завали. Нам вперед нужно.

– Да что происходит? – Астрая так прожгла меня своим пронзительным взглядом, что по телу мурашки побежали.

– Пристегнись, – посоветовал я. – Сейчас начнется светопреставление.

Я не успел договорить, токмо уши девице зажал крепко, как смог, так что она не успела воспротивиться. Егор засвистел. Вот Творец свидетель: ни разу за всю службу я и не слыхивал ничего подобного, и работы такой ювелирной тоже не видывал. Сквозь боль в ушах и нарастающую глухоту я дивился, как это Егор так смог подобрать частоты, что ни один камешек, ни одна пылинка не шевельнулась, а вот навалу врага смело начисто. Эти твари, коль успевали, так улепетывали, что временами цветок мне показывал токмо серые тени. Напасть звериная растаяла, разбилась о посвист молодецкий моего соловушки.

Через минуту все было кончено. Я смотрел, как Астрая открывает рот и что-то говорит, только не слышал ничего. Есть такое понятие у соловьев-свистунов: отдача свиста или глухарь. Это когда основная звуковая волна идет в нужном направлении, но часть ее возвращается назад и бьет по всему, что повстречается у нее на пути. Она уже не такая концентрированная, однако достается от нее изрядно, особливо, ежели кто не успевает уши закрыть, посему самое безопасное место рядом со свистящим соловьем – находиться сбоку от него. Мне не повезло. Ход не позволял совершить такой маневр, рук у меня всего две, так что пришлось совершать подвиг. Жаль, Астрая не оценила по достоинству порыва моей богатырской души. Она со страшным лицом, немного выпучив глаза, что-то выговаривала мне, размахивая перед носом своими холеными ручками, сейчас похожими больше на когти пантеры. Егор ей что-то сказал, очевидно, поясняя мое состояние, потому как глаза девы оставались в том же выпученном положении, но уже от страха. Зря она переживает. Через минут десять слух восстановится, факт. Не слыша себя, я сказал Егору:

– Идем дальше. Ты – первый. Будь готов ко всему. Астрая, уши закрой на всякий случай.

Как под водой разговариваешь. Голос твой звучит только в голове, ответа не слышишь. Не удобно это.

Астрая, покопавшись в своем пакете, протянула мне какую-то пилюлю, при этом смешно так шевеля губами. Я принялся отказываться, но нежная ладошка зажала мне рот, настойчиво пропихивая сквозь мои стиснутые губы свое лекарство. А чтобы мне легче глоталось, ее лицо вдруг приблизилось, губы буквально прилипли к моим губам, и я получил вторую контузию за минуту. Все закружилось, исчезло, остались только немного влажные, прохладные, нежные, словно лепесток розы, губы, от которых пахло свежестью рассвета. Я забыл и про Егора, и про пилюлю, и про нашествие крысиное. Мои губы ответили на призыв, руки прижали к моему телу податливое, гибкое молодое тело девы. Я чувствовал каждый изгиб его, я пил тепло его, я сливался с ней в единое целое. Лицо пылало под ее теплыми ладошками, сжимавшими нежно, но в то же время страстно. Тесный ход расширился до размеров вселенной, время остановилось.

Прошла целая вечность, пока девичьи губы не оторвались от моих, и я вновь услышал нежный голосок:

– Ну, как, легче стало?

Вселенная снова сжалась до размеров тесного тоннеля. Астрая еще сжимала мое лицо ладошками. Ее губы было так близко, что мне стоило больших усилий удержаться, дабы снова не припасть к ним.

– Вижу, ты пришел в себя, – Астрая и не думала отстраняться, смотрела на меня каким-то непонятным, но таким желанным взглядом.

– Идем, аль вы дальше будете здесь непотребством маяться? – отчетливо послышался раздраженный голос Егора.

Нежные ладошки отпустили меня, взгляд погас, волшебство закончилось. Мои руки соскользнули с тела девушки, повисли плетьми вдоль тела. Вот недоросль, одно расстройство с ним! Не мог отвернуться, дать нам еще минутку? Я вздохнул, сказал, дабы скрыть разочарование:

– Идем. Ты впереди, Егор. Цветок держи перед собой.

Послушник сверкнул на меня глазами, повернулся спиной и зашагал, что-то бормоча про себя.

– Что это было? – спросил я, разглядывая затылок Астраи.

– Ты про таблетку? – дева слегка повернула голову, демонстрируя свой шикарный профиль.

– И про нее, родимую, тоже.

– Нейростимулятор. Восстанавливает поврежденные нервные связи и клетки. Побочный эффект – мгновенная эйфория, поэтому пациента нужно чем-то отвлечь, чтобы он ничего не натворил. В таком состоянии люди на несколько секунд теряют ориентацию в пространстве, способны на поступки, которых никогда раньше не совершали.

Вот оно как! А я-то, увалень, подумал, что она искренне, от души меня целует. Балбес, во истину – балбес!

Я мысленно подобрал губу, дабы не наступить на нее, снова вздохнул. Жаль. Попросить Егора, чтобы он вновь посвистел, что ли? Ощущение не из приятных, конечно, но оно того стоит.

– Не советую симулировать или просить Егора еще раз посвистеть, – Астрая словно прочитала мои мысли. – На сегодня лимит поцелуев исчерпан.

– О как? – усмехнулся я. – А ежели доведется?

– Ну, тут вариантов много. Болевой шок, например, тоже весьма действенное средство.

Нет уж, без него обойдемся. Я хотел расспросить Астраю о том, зачем она целовала меня, но послушник снова неуместно вмешался в нашу беседу.

– Тут тоже завал, – сказал Егор, остановившись так резко, что мы едва не столкнулись паровозиком.