————

(1874—1875 гг.)

Юстинъ мученикъ родился въ стран Сирской Палестинской, въ округ Самаріи, въ город по старому прозванію Сихемъ, по новому Неаполисъ Флависскiй. Родитель его былъ рода хорошаго и славнаго и по вр Эллинъ и самъ онъ, прежде чмъ ему просвтиться врою, былъ идолопоклонникъ. — Онъ смолоду былъ отданъ въ книжное ученіе48 и, будучи остръ разумомъ, скоро понялъ элинскую <пре>мудрость. Навыкнувъ краснорчію, возжелалъ онъ философіи и сперва отдался въ ученіе49 философу изъ стоиковъ, чтобъ узнать ихъ мудрованіе. Но какъ было въ немъ большое желаніе познать Бога, то пожимши у стоическ[аго] фил[ософа] немного времени и о Бог ничего не узнавши (для того что стоикъ Бога не зналъ и50 знаніе за ненужное почиталъ), перешелъ онъ къ другому учителю, тоже изъ философовъ, по прозванію перипатетиковъ, къ человку по своему премудрому.

Учитель на первыхъ же дняхъ сталъ съ Юстиномъ уговариваться объ цн, чтобъ не даромъ учить. Увидвши его жадность, Юстинъ презрлъ его, какъ лихоимца, не стоющаго и званія философа, и отсталъ отъ стоиковъ и перип[атетиковъ]; но крпко желая прямаго любомудрія, чтобъ черезъ него познать Бога, обратился онъ къ иному славному учителю изъ Пифагоровыхъ мудрецовъ. Тотъ веллъ Юстину учиться первымъ дломъ Звздочетству, Арим[етик], Землем[рію], Музык и инымъ ученіямъ, потому что де эти ученія самыя надобныя въ жизни. Но Юстинъ увидалъ, что въ ученіяхъ тхъ много лтъ провести надо, a душ отъ нихъ пользы не будетъ, для того, что ничего онъ такого отъ учителя не слыхалъ, чтобы удоволило[?] его сердечное желаніе, a желаніе его любовью къ Богу со дня на день больше распалялось, и потомъ онъ оставилъ и того учителя и поступилъ къ одному изъ Платониковъ, объ коихъ тогда великая шла слава и большой имъ былъ почетъ, поступилъ для того, что Платоническій философъ общалъ показать ему безтлесныя вещи съ подобія тлесныхъ и небесныя по образу земныхъ и51 научить его знаніе Бога по разумнію идей. Платоническая философія къ тому и вела, чтобы отъ идей восходить до познанія Бога. Юстинъ избралъ этаго, надючись постигнуть Божест[венную] мудрость, чтобъ знать Бога и исполниться его благодати. — И пробылъ онъ у этаго учителя довольное время и вскор выучился платон[ическимъ] правиламъ и сдлался въ Грекахъ фил[ософомъ] совершен[нымъ] и славнымъ.

Но не могъ достигнуть праваго Богопознанія, потому что греч[еская] фил[ософія] Бога не какъ Бога славила, a измняла славу нетлннаго Бога въ подобіе тлннаго человка, и птицъ, и четвероногихъ, и гадовъ. Однако Ю[стинъ] утшался духомъ, упражняючись въ Богомысліи, поучаясь въ Боговдніи, на сколько могъ <того> достигать его непросвщенный умъ.

Однова прохаживаясь одинъ <одиношенекъ> въ отдаленномъ мст <за городомъ>, у моря, разсуждая философскія мудрованія, увидалъ онъ незнамаго, почтеннаго и сдинами украшеннаго стараго человка. И это[тъ] старецъ, замтивъ, что онъ пристально глядитъ на н[его] сказалъ: «Или ты меня знаешь, что такъ пристально глядишь?» Юстинъ отвчалъ: «Знать не знаю, а дивлюсь, что вижу тебя на этомъ пустомъ мст, гд никого не чаялъ видть».

Старецъ сказалъ: «Родные мои отошли въ ту сторону, жду ихъ назадъ и вышелъ навстрчу, чтобы издали увидать ихъ. А ты чего здсь длаешь?» Юстинъ отвчалъ: «Люблю прохаживаться въ уединеніи, чтобъ безъ помшки поучаться умомъ философіи». Старецъ спросилъ: «Какая теб польза отъ философіи?» Юстинъ отвчалъ: «Что же больше философіи на пользу?»

————

(1875—1876 гг.)

4 Іюня. Ник[олай] Николаевичъ былъ позванъ къ сосду. Очевидно, сосдъ Ив. П. Б., считая Н[иколая] Н[иколаевича] за умнаго и ученаго человка, особенно дорожилъ въ этотъ разъ посщеніемъ моего принципала, п[отому] ч[то] хотлъ свести его съ прізжимъ професс[оромъ] Исторіи изъ Москвы. Онъ умолялъ не отказать. Какъ люди <глупые,> ничтожные, И. П. находилъ наслажденіе слушать, плохо понимая бесду умныхъ людей. Мы похали. Профессоръ съ бородой за обдомъ б[ылъ] посаженъ съ Николаемъ Николаевичемъ рядомъ и хозяева, очевидно, ихъ сводили. Николай Николаевичъ по своему добродушію, хотя и лучше всякаго другаго видлъ смешную сторону этаго турнира передъ галлерее[й], какъ онъ это называетъ, чтобы не52 обмануть ожиданія хозяевъ, готовъ былъ вступить въ споръ и задиралъ53 Профессора, тмъ боле, что около обда онъ всегда споритъ, но Професс[оръ] отмалчивался, какъ мн казалось, съ презрніемъ. Профессоръ былъ одинъ изъ тхъ молодыхъ ученыхъ, которые говорятъ охотно: ничего не подлаешь, развитой баринъ, мн живется, честно и т. д. Но лицо умное, твердое и спокойное. Видно, чувствуетъ себя ferr'e `a glace,54 особенно — по своему предмету. Посл обда начался споръ объ Исторіи, о закон прогресса.

Николай Николаевичъ говорилъ, что законъ прогресса, к[отор]ый есть единственная руководительная нить исторіи, никмъ не доказанъ и боле чмъ сомнителенъ.

— Какже, — повторилъ онъ нсколько разъ, — законъ прогресса для всемірной исторіи, a 9/10 рода человческаго: Китай, Азія, Африка, идутъ по обратному закону. —

Профессоръ отвчалъ, что законъ прогресса видится во всхъ народахъ историческихъ, и что наука до неисторическихъ народовъ не иметъ дла.

Николай Николаевичъ замялся и сконфузился. —

— Такъ вы и знать не хотите про нихъ?

Пр[офессоръ]: — Они не входятъ въ область науки. —

Николай Николаевичъ замолчалъ. —

Мы хали домой и тутъ, дорогой, esprit de l’escalier Николая Николаевича, (какъ онъ называетъ свои сужденія о впечатлніяхъ дня), особенно разыгрался. И я запомнилъ и за[пи]сывалъ этотъ «умъ лстницы», потому чт[о] выраженія его мн кажутся замечательны[ми]).55

— Не принадлежитъ наук, не въ области на[уки],56 — повторилъ онъ мн слова Профессора. — В[ы]57 слышали нашъ споръ?

— Да, отчасти. —

— Замтьте,58 что забавно, — сказалъ онъ мн, съ с[воей]59кроткой умной улыбкой. — Забавно то, что въ исторіи только и интересна философская мысль исторіи. Т. е. законъ, по которому [она] живетъ, который они нашли въ исторіи. Чт`o мн за дло, кого завоевалъ Аннибалъ60 или какія у Людовика XIV были любовницы. Мн интересенъ законъ, т. е., что изъ этаго выходитъ. А онъ говорить: законъ прогресса. И когда я хочу проврять этотъ законъ, онъ говорить: провряй его только по нашей наук, к[отор]ая и основана на этомъ закон. Т. е., я спорю, что въ этой десятин нтъ 40 саж[енъ], онъ говоритъ: смряй не своимъ, а моимъ саженемъ — ровно 40 саж[енъ]. Я самъ мрялъ. Они говорятъ, прежде чмъ спрашивать, годна ли наука, они говорятъ: поврь наук, изучай ея; точно также какъ религіозные миссіонеры. Изучи, работай надъ ней, посвяти ей годиковъ 10, пусть у тебя волоса за ней повылзутъ, тогда не усумнишься. И правда, не усумнишься, потому что жалко теб будетъ потраченныхъ на нее трудовъ и годовъ. Онъ ужъ не можетъ со мной согласиться. Ему надо отречься отъ 10 лтъ трудовъ. Избави его Богъ. —

Но главное то, что этотъ пріемъ — не возраженія, а устраненія спора, недавно выдуманъ во всхъ наукахъ и очень ловокъ. Главный интересъ состоитъ именно въ ея философскомъ значеніи, т. е., мн хочется знать, какія истины доказываетъ исторія, что же выходитъ изъ того, что были Пуническія и такiя то войны, и такіе то законы. Мн хочется знать, чт`oжъ выходитъ изъ того, — что нервъ возвратно дйствуетъ, и сахаръ вырабатывается въ печени, и теоріи уголовнаго права такія и такія то.

Я спрашиваю: чт`oже, совершенствуется или нтъ человчество, безсмертна ли душа, справедлива ли смертная казнь и т. п. Мн говорятъ: vous ^etes hors la question, cela n’est pas du domaine de la science.61 Точно какъ на публичномъ засданіи общества, на к[отор]омъ разговариваютъ о томъ, когда дать обдъ, и неосторожный членъ неловко спрашиваетъ о томъ, что сдлало общество. «Вы вн вопроса, вы вн науки». — Прежде каждая наука не отстраняла отъ себя философскихъ вопросовъ, связанныхъ съ нею; теперь Исторія прямо говоритъ, что вопросы о назначенiи человчества, о законахъ его развитія — вн науки. Физіологія говоритъ, что она знаетъ ходъ дятельности нервовъ, но вопросы о свобод или несвобод человка — вн ея области. Законовдніе62 говоритъ, что оно знаетъ исторію происхожденія такихъ и такихъ то постановленій, но что вопросъ о томъ, въ какой мр эти постановленія отвчаютъ нашему идеалу справедливости, находится вн ея области, и т. д. Еще хуже — медицина говоритъ: эта ваша болзнь вн науки. Такъ на чорта ли мн ваши науки? Я лучше буду въ шахматы играть. Единственная законность ихъ только въ томъ и состоитъ, что он должны отвчать мн на мои вопросы. А вы вс учитесь для того, что весело учиться; хотя знае[шь], что ничему не выучишься. —