«На одном семейном празднике во Франкфурте-на-Майне речь зашла о гипнотизме и родственных областях, причем один молодой офицер пренебрежительно высказался об этих «глупостях». И вдруг упал, будто мертвый, со стула. Прежде чем подоспел врач, офицер, бывший, казалось, без сознания, заговорил громким, но совершенно изменившимся голосом: «…отец, чтобы у тебя остался знак того, что я был с тобой, что это не обман чувств и плод фантазии — возьми это!» При этих словах под ноги одному пожилому господину, сидевшему за столом, упало что-то блестящее: он поднял блестящий предмет, и все увидели прекрасное старинное кольцо.

Глубоко потрясенный и взволнованный, старик вскрикнул, что это настоящее чудо, потому что это кольцо его старший сын всегда носил на пальце и унес с собой в могилу. Тут кто-то из присутствующих заметил: «Вот бы мне кто-нибудь из моей родни прислал знак из мира иного». Его желание тут же было исполнено. Не приходя в сознание, офицер вновь заговорил низким голосом: «Я твой дядя, советник медицины доктор В., живший и умерший в Гессене. На Земле я не всегда поступал хорошо, особенно в отношении животных. Поэтому мне еще и сейчас приходится нести тяжелое наказание, чтобы очиститься. Никакие молитвы, ни жертвы, ни чтения месс другими людьми не приносят мне пользы, потому что каждый отвечает сам за себя. Прощение приходит лишь, когда раскаяние добровольное. Все страшные и долгие муки, которые я причинил бессловесным тварям, я теперь вновь переживаю в своем духе. Это так ужасно, что я хотел бы, по крайней мере, уберечь своих последних потомков от такой же судьбы. Сказать все это вам мне позволил милосердный Господь, и я прошу каждого из вас мужественно и без страха рассказать другим об этом происшествии, а также постоянно помогать животным, попавшим в беду, энергично выступая против мучений животных любого рода. Сделайте, что возможно, чтобы мои слова дошли до папы римского и всех правителей мира».

Доктор Хоган, повествовавший об этом, признался, что этот «менетекель» [77] ошеломил всех присутствующих, всем стало не по себе. Однако вскоре явились отрадные последствия: два сына одного из присутствующих бросили учебу в биологических вузах, потому что их преподаватели не могли представить себе учебного процесса без опытов над живыми животными, считая рассказанный студентами случай чушью. [78]

В этой связи весьма поучителен случай, произошедший со шведкой Эйрой Хелльберг (Eira Hellberg), описанный ею в книге «Телепатия — оккультные науки»:

«Ребенком я жила с родителями в квартире, салон которой очень беспокоил всех нас вплоть до прислуги. Там были слышны шаги, стоны, вздохи; наши собаки, стоя на пороге салона с вздыбленной шерстью, бешено лаяли. Но особое беспокойство вызывал у нас один угол — как правило, ночью, но и в тихие дневные часы. Нам ни разу не удалось добиться ни от одной из наших собак, чтобы они пересекли определенную черту ближе к углу комнаты. Мы тащили их за ошейник, заманивали лакомствами, просили, приказывали — все напрасно; собаки прижимались всем телом к полу, испуганно скулили, выказывая все признаки протеста. А как только мы отходили от этого жуткого места, они тут же начинали весело скакать вокруг нас. В конце концов мы докопались до причины: много лет назад квартира принадлежала некоему ученому, который как раз в салоне устроил лабораторию. А в этом углу он занимался вивисекцией; там стояли стол и ящики, которые он использовал для своих экспериментов и где держал парализованных (но не наркотизированных) ядом кураре животных».

Многое можно было бы еще сказать, отвечая на вопрос: «Дарована ли домашним животным загробная жизнь?» Так, например, по теории «групповой души», как и вообще по наиболее интересным явлениям душевной коммуникации между животными одного и того же вида. Несмотря на новейшие исследования в этой области (особенно в бывшем социалистическом лагере) и на некоторый свет, пролитый на душевную жизнь высокоразвитых животных, подлинная сущность животных нам все еще малоизвестна, по-прежнему оставаясь самой темной областью и без того скудно освещенной науки о душе.

Чтобы покончить с этой темой и с дальнейшими вопросами, хочу завершить главу сообщением из мира иного, взятого из книги француженки Р. Нёггера (R. Noeggerath) «Дальнейшая жизнь» (немецкий вариант: «Das Fortleben», с. 219). По-моему, это сообщение дает повод для глубоких раздумий.

Рассказчик — молодой человек, возвращавшийся верхом от невесты, попав в грозу, был убит молнией.

«Я скакал по проселку, возвращаясь от невесты. «Не уезжай сегодня ночью, — предупреждала она меня, — посмотри — твой конь фыркает и весь покрыт пеной. Останься здесь, дай бедной лошади отдохнуть. В кормушке полно овса, да и места в конюшне хватит. И потом… скоро начнется гроза». «Нет, — резко ответил я, — ему придется довезти меня домой, а уж бодрости я ему придам». И сел в седло.

Вскоре разразилась страшная гроза. Дождь лил как из ведра. Яркие молнии прорезали тучи, а раскаты грома звучали как ужасное предупреждение. Буря с воем пригибала деревья почти к самой земле. Мой конь, дрожа от страха, отказывался продолжать путь. Сколько раз говорила мне моя мама: «Сын мой, ты так жесток с животными, что я боюсь, как бы это не принесло тебе несчастья». Но сердце мое не испытывало ни малейшего сострадания к брать-ям нашим меньшим.

Вдруг рядом со мной ударила молния, и конь упал наземь. Чтобы поднять его, я стал, все более ожесточаясь, бить животное. Внезапно я потерял сознание. Очнувшись, я увидел — о, ужас! — живых мертвецов! Я увидел мою незадолго до этого скончавшуюся матушку. Мне стало ясно, что удар молнии убил меня. Это было тем более ужасно, что я любил свою невесту.

Моя матушка показала мне на коня, убитого молнией в то же мгновение, что и я. Существо, с которым я обращался так жестоко, показалось мне почти таким же, как и я сам. И стало мне так стыдно из-за моей жестокости, что я готов был разрыдаться…»