На это письмо Чертков отвечал письмом от 20 марта, в котором писал: «... мы прочли ваше последнее доброе, опять всё доброе письмо. Вы говорите, что делать нужно тогда, когда нельзя не делать. Но еще раньше получения вашего ответа я почувствовал, что не могу не дать Сергею вашей рукописи. Он искренно ищет истины, а то, чт'o он просит, поможет ему в этом, и потому — нельзя не дать. О посторонних соображениях думать не нужно и нельзя, когда имеешь дело с живым человеком, как вы совершенно верно говорите в вашей притче о девице, разгадавшей три царских загадки»... «Вы верно говорите; из-за суеты своих дел бывает не видно дел божьих, не узнаются они. Сергей просит рукопись — нужно дать. А для этого нужно пересмотреть ее всю и несколько слов, соблазнительных по их случайной двусмысленности для крестьянина, заменить с вашего одобрения другими однозначущими. Необходимо составить предисловие, применительно к крестьянскому мировоззрению и к его незнанию того, чт'o в ваших предисловиях предполагается известным и понятным. Вся эта работа, вызванная Сергеем, — дело божье и радостное, нужное ближнему дело, а я было почти что совсем прошел мимо, думая о своих соображениях. А вы, милый Л. H., в самом деле напишите книжечку для «Посредника», не проходите мимо этого дела, нужного миллионам и миллионам ближних. Начните просто для того, чтобы именно «книжечкой» поддержать дело, которое страдает от прекращения вашего сотрудничества. А там и сами втянетесь и снова начнете писать в художественных образах, а это так нужно, нужно людям, чтобы вы в этой художественной форме запечатлели то, о чем последнее время говорили больше рассуждениями. Если рассуждения многим людям и в помощь, зато многим и многим они ничего не дают, тогда как то же самое в форме живых образов дает им пищу жизни. И знаете ли, я всё больше и больше думаю, что путь сердца и чувства и короче и вернее пути разума. Это я не точно выражаюсь. Хочу сказать, что то люди, которые сердцем близки ко Христу, хотя бы они и были с «вывихнутыми мозгами», всё же гораздо ближе к истинной жизни тех, кто умом приближаются к ней и мозгами чтут ее, сердцем же далеко отстают от нее. И опять таки и для этих людей, живущих больше умственной жизнью, полезнее всего не пища для ума, и без того у них обжорливого и переевшегося, а пища для сердца, т. е. в области живого слова, опять таки не рассуждения, а — живые образы, захватывающие всё существо человека, не только ум, но и сердце, — воспламеняющие холодное сердце».

1889 г. Марта 18. Москва.

Получилъ рукопись Будды съ 7-й главы. И она еще больше мн понравилась. Только этотъ пвучій фальшивый тонъ надо стереть весь. Тонъ этотъ вообще дуренъ, но еще простителенъ, когда нтъ никакого содержанія или содержаніе пошлое, но при той значительности содержанія Буд[ды] онъ ужасенъ. Точно какъ если бы Еванг[еліе] написа[ть] такъ: А коль въ щеку сразить тебя злой лихой человкъ, ты подставь ему, добрый молодецъ, и другую щеку, не жалючи и т. п. Конецъ очень хорошъ и тона этаго, слава Богу, нтъ больше. Да это будетъ чудная книга. Посылаю вамъ еще повсть, составленную Элснеромъ,1 о Пенн,2 основател Пенсильваніи. Меня эта повсть тронула до слезъ. Меня смущаетъ только то, насколько исторически врно то, чт`o написано. Я справлюсь и напишу вамъ. Кое что придется погладить. Это Ив[анъ] Ив[ановичъ],3 к[отораго] цлую, сдлаетъ.

Я живу, слава Богу, хорошо. Озмидовъ васъ любитъ и жаловался только на себя. Поша еще у насъ, на дняхъ узжаетъ. Цлую васъ съ женою и дтьми.

Очень любящій васъ Л. Т.

Печатается впервые. На подлиннике надпись синим карандашом рукой Черткова: «М. 24 Марта 89 №». Черным карандашом приписано: «217». В Дневнике Толстого от 19 марта 1889 г. имеется запись: «Вчера написал Черткову». Несмотря на значительное расхождение в датах между этой записью и надписью Черткова на подлиннике комментируемого письма, можно утверждать, что Толстой имеет в виду именно это письмо. Даты предыдущего письма от 12 марта 1889 № 218 и последующего письма от 10 апреля 1889 г. № 220 не вызывают сомнения, и нет никаких оснований утверждать, что между этими письмами было еще какое-либо письмо, кроме данного письма. Толстой пишет в этом письме, что П. И. Бирюков уедет через несколько дней, а П. И. Бирюков уехал из Москвы, как это видно по Дневнику Толстого, вместе с Толстым 22 марта. Запись о чтении рукописей о Будде и о В. Пенне, по поводу которых написано это письмо, имеется в Дневнике Толстого от 17 марта. Сопоставляя все эти данные, можно считать несомненным, что в датировке Черткова произошла ошибка.

Толстой отвечает на письмо Черткова от 10 марта 1889. Пересылая рукопись А. П. Барыковой о Будде, Чертков писал: «Посылаю вам, дорогой Л[ев] Н[иколаевич], рукопись о Будде, которую я поправил, насколько умел, руководствуясь вашими поправками начала 7-й главы. Дальше местами изложение было проще и меньше приходилось поправлять. Как я вам говорил, я уверен, что вы один можете составить, как следует, эту книжку, и материал — Arnold — у вас теперь в руках. И если почему-либо вы не возьметесь зa эту работу, то верните мне, пожалуйста, и ту рукопись, которую теперь посылаю вам, и первые главы, переписанные набело, которые я вам выслал с Арнольдом, и самого Арнольда; — и я постараюсь довести до конца свою стряпню, хотя и знаю вперед, что это будет не более, как именно благонамеренная стряпня». По поводу этой рукописи о Будде и упоминаемой в комментируемом письме рукописи Элъснера о В. Пенне имеется запись в дневнике Толстого от 17 марта 1889 г.: «Прочел Элснера о Пене, Пошино об астрон[омии] и Чертк[ова] о Будде. Всё хорошо особенно о Пене и Будде. Очень хорошо».

1 Анатолий Оттович Эльснер. О нем см. письмо № 192. Рукопись Эльснера «На новой земле» о В. Пенне не была издана «Посредником», так как оказалась недостаточно верной исторически.

2 Вильям Пенн (1644—1718 г.). Деятель и проповедник общества «друзей» (секты квакеров), подвергавшийся за свою деятельность преследованиям со стороны английского правительства. Основал в Северной Америке большую колонию близ Нью-Джерси, названную Пенном Sylvаnіа, по количеству лесов, и получившую впоследствии название «Пенсильвания». Пенн занимался колонизаторской работой, успешно протекавшей в очень трудных условиях; руководимые им колонисты отказывались от войны и оружия, несмотря на соседство с дикими племенами индейцев.

3 Иван Иванович Горбунов.

1889 г. Апреля 10. Москва.

Я все это время 3 недли жилъ въ деревн подъ Троицей у Урусова.1 Тамъ въ уединеніи очень пріятномъ кое что пописалъ. 3-го дня вернулся и нашелъ ваши 3 письма, милый другъ; одно еще тамъ получилъ. Постараюсь не забыть отвтить на нужное. Рукопись Покровск[аго]2 возвращаю только теперь, п[отому] ч[то] нашелъ ее только на Святой.3 Она очень хорошо поправлена. Сытину скажу о томъ, чтобы печатать поскоре. Посылаю вамъ дв повсти Семенова.4 Немилая жена5 уже поправлена имъ по моимъ указаніямъ, но все таки еще груба. Обращеніе мужа — побои слишкомъ ужасно жестоки. Вторая повсть и сама по себ хуже и опять страшно грубо — побои сыномъ отца.6 Я бы замнилъ это однимъ ударомъ. Впрочемъ, не знаю. Прочтите. Я это писалъ Семенову.7 Вообще Семеновъ очень замчательный человкъ, не столько по уму, сколько по сердцу; и повсти его въ сыромъ ихъ вид очень замчательны, отражая народный бытъ, какъ онъ действительно есть. Я его очень люблю и переписываюсь съ нимъ. Въ Москв здсь онъ видлся со многими и вс его также полюбили. Посылаю вамъ два его послднія письма, чтобы составить о немъ понятіе.8 Спасибо за ваши письма. Мн этаго то и нужно отъ васъ и всегда радуетъ очень слдить зa вашей духовной жизнью, к[оторую] я вижу и въ запискахъ и въ письмахъ. Писалъ я еще пустяки, конча[я] начатое: объ искусств, маленькая статейка, к[оторую] я послалъ было въ Р[усское] Б[огатство], потомъ по коректур передлалъ и надюсь вновь послать на Святой.10 Это вышло нечаянно, я высказалъ свои мысли, ихъ записали,11 я поправилъ, ихъ хотли напечатать, тогда я предпочелъ отдать ихъ Обол[енскому].12 Я оправдываюсь, п[отому] ч[то] совстно писать глупости. Потомъ кончилъ комедію, очень скверно.13 И потомъ писалъ и пишу повсть — разсказъ о любви плотской, о половыхъ отношеніяхъ въ семь.14 И это серьезне. Можетъ быть нужно. И какъ всегда бываетъ, когда чмъ занять хорошимъ въ этомъ направленіи, поддерживая его, складываются вншнія событія. На дняхъ получилъ письма и брошюры отъ Шекеровъ15 изъ Америки. Знаете ли вы ихъ ученье? Въ особенности противъ брака, т. е. не противъ брака, а за идеалъ чистоты сверхъ брака. Это вопросъ, к[оторый] занимаетъ меня и именно какъ вопросъ. Я не согласенъ съ ршеніемъ Шекеровъ, но не могу не признать, что ихъ ршеніе много разумне нашего принятаго всми брака.15 Не могу главное скоро ршить вопроса, п[отому] ч[то] я старикъ и гадкій, развращенный старикъ. Цлую васъ всхъ съ семьей, пока я16 васъ съ семьей.

Л. Т.

Полностью публикуется впервые. Отрывки напечатаны в ТЕ 1913, стр. 76—77. На подлиннике надпись красным карандашом рукой Черткова: «№ 11 апреля 89». После знака «№» черным карандашом написано «218». В Дневнике Толстого от 10 апреля 1889 г. имеется запись, на основании которой датируется это письмо: «Писал письма: 1) Семенову 2) Попову 3) Красильникову 4) Черткову. Это серьезные...»

Толстой упоминает о четырех письмах Черткова, на которые он отвечает. Одно из этих писем было получено им в имении Урусова «Спасское», а три остальных по возвращении в Москву. Первое из этих писем, помеченное 20 марта, было получено Толстым 28 марта, о чем имеется запись в Дневнике от этого числа: «Получил письмо от С[они] и Черткова». Об этом письме см. прим. к письму от 12 марта № 218. Во втором письме, помеченном 28 марта, Чертков писал: «В смысле учения Истины, учения Христа, вы сказали, как мне кажется, всё, что теперь можно и нужно было сказать. Сверх сказанного остается еще, конечно, много, не только в смысле пояснения. Можно также сказать то же самое иначе, удобнее. Но это всё будет сделано. Это — та работа, которую вы завещали людям — работа радостная и важная, но такая, какую могут, пользуясь вашим делом, сделать другие люди после вас.

Но есть, как мне кажется, еще божеская работа в области слова, которую вы одни можете сделать, и которая еще не сделана: не выражение учения, уже выраженного, а обнаружение отношения, действия учения в сердцах людей. Разоблачить, как говорится и «психическое» действие учения Истины в ее слиянии или столкновении с природными свойствами души человеческой. Показать людям то, что внутри их самих происходит по отношению к учению Христа, объяснить им их истинные страдания, истинные и радости для того, чтобы содействовать зарождению и развитию в них желания следовать Христу. Вы располагаете нужными для этого сердечными, умственными, «художественными» способностями, такими, какими никто другой не располагает, да навряд ли скоро и будет располагать. А если и будет, то будет ли он в числе учеников Христа? Вот возможное еще вам доброе, святое дело. И как вы воодушевили бы и поддержали бы этим всё хорошее в людях, начиная с меня и ваших ближайших друзей по духу и кончая людьми самыми враждебными. Написал я вам то, о чем я постоянно думаю, и что сейчас особенно хотелось вам высказать. Я иногда желаю этой работы от вас так страстно, так напряженно, представляя себе то невыразимое умиление радости, какое испытал бы я и многие, еслиб вы это сделали, что просто не имею сил удержаться и не сказать вам это».