Шрифт:
Бреннан улыбнулся.
– Я, в отличие от тебя, уж не спасусь, боюсь. Хочу воспользоваться твоей помощью для кое-чего другого.
– Убийство.
Бреннан кивнул.
– Я зашел в тупик. Перебрал все ключи и не знаю, к чему бы обратиться. Прошлой ночью я понял, что ты был конфидентом Хризалис, может быть, даже ее исповедником. Я помню, что она оставила тебе по завещанию, и помню кое-какие слухи о ее секретных папках.
Отец Сквид помотал головой.
– Ее наследством был всего лишь кейс, набитый деньгами, которые она копила на тот случай, если ей придется бежать из города. Оно очень поможет бедным моего прихода, но, боюсь, не очень поможет выследить убийцу.
Бреннан скорчил гримасу.
– Так она тебе не говорила ничего такого, что имеет отношение к ее смерти?
– Если и так, это была бы тайна исповеди, доверие к которой непоколебимо и не может быть нарушено.
– Даже если ее убийца останется на свободе?
Священник тяжело вздохнул.
– Даже если ее убийца останется на свободе.
Бреннан встал, пристально посмотрел на священника.
– Ты действительно изменился, – сказал он. – Сержант Сквидфейс знал, когда справедливость и честь нужно ставить над жесткой системой правил.
– Капитан, иногда я теряю веру в свою душу. Иногда я ощущая себя столь же негодным священником, как ты – послушником Дзен, по твоим же словам.
Бреннан внезапно улыбнулся.
– Боб, я иногда думаю, что оба мы виновны в том, что каждый из нас кидался своим дерьмом.
Отростки у священника затряслись от смеха.
– Ты прав, – сказал он.
– Ладно – Хризалис чем-то со мной поделилась на исповеди, что свято и чем я не могу с собой поделиться. Но я могу сказать тебе, что ты просмотрел источник информации. – Он сделал драматическую паузу. – Ее соседи, Даниель, – сказал отец Сквид. – Ее соседи снизу.
Когда отец Сквид тяжело поднялся на ноги, выражение лица Бреннана оставалось озадаченным.
– А теперь прошу простить меня, мне нужно готовиться к десятичасовой мессе.
10.00 утра
Завтрак прибыл, когда Джэй вылезал из душа. Он вытерся полотенцем, озадачился, что можно было бы сделать с мокрыми повязками на ребрах, и влез в одежду, которую ему одолжил Тахион. Рукава были коротковаты, и штанины брюк не закрывали два дюйма бледных белых лодыжек, но в остальном костюм вполне подходил. Вот только он был кирпично-красного цвета.
Когда Джэй вышел из ванной, Тахион сидел перед принесенным обслугой подносом и намазывал маслом тост. Блэйз, вытянувшись в кресле, смотрел вверх и хихикал. Тахион одарил его суровым взглядом.
– Блэйз, и как тебе понравилось кататься на багажной карусели?
Мальчик помрачнел:
– Нет, я чувствовал себя дураком.
– Тогда, во имя Идеала, подумай о своих манерах, – сказал ему Тахион, – или я попрошу г-на Экройда снова телепортировать тебя в аэропорт Атланты.
– Не могу, он такой забавный, – пожаловался Блэйз. – Ну прям фрукт.
– Это – моя одежда, – твердо указал Тахион. Он осмотрел Джэя. – Что до меня, я думаю, это – прямо разительное улучшение.
– Я – за ребенка, – сказал Джэй. Блэйз выглядел удивленным. Затем он ухмыльнулся. Джэй выбросил палец, поймал мальчика на прицел. Блэйз вздрогнул.
– Оп-па, – сказал Джэй. Он улыбнулся. Блэйз – вслед за ним. Зашвырнуть парня через пол-Атланты – это привнесло чудо в их отношения.
– Он и без твоей подначки порядочный плут, – пожаловался Тахион.
– А, он в порядке, – сказал Джэй, придвигая стул к тележке с завтраком. – Для такисианина.
Он поднял серебряную крышку со своей тарелки и как волк набросился на яйца бенедикт [30] . Они были не так хороши, как в «Козырных тузах», но он был слишком голоден, чтобы ругать их. Хирам, во всяком случае, говорил, что у Джэя пластмассовый вкус.
Тахион изящно вытирал губы салфеткой, а Джэй сметал остатки желтка куском тоста, когда раздался стук в дверь. Тахион встал.
– Кто там?
– Палач. Откройте. Не могу ждать весь день.
Тахион взглянул на Джэя.
30
Яйца бенедикт – блюдо на завтрак, представляющее собой бутерброд из двух половинок английского кекса с яйцами-пашот, ветчиной или беконом и голландским соусом. Популярно в Соединенных Штатах Америки.
– Впусти его, – сказал Джэй. – Рэй крут, но здесь он ничего не сможет сделать ни мне, ни тебе, ни парню. – Он сделал жест Блейзу.
Инопланетянин кивнул и открыл дверь. Палач, одетый в облегающую белую униформу, обрисовывающую каждый мускул и сухожилие его тела, заглянул и вступил в номер. Откинутый капюшон открывал лицо, которое выглядело собранным из запчастей.
– Начальство сказало, что мы должны держаться подальше от всякого политического дерьма, – надменно заявил Рэй Тахиону.