Капитан Анжела Эллис затушила в переполненной пепельнице сигарету и немедленно закурила другую. Она расхаживала взад-вперед перед стулом, на котором сидел Бреннан, в ее походке явственно сквозило разочарование.

– Как вы думаете, сколько вы сможете молчать? – спросила она Бреннана.

Бреннан впервые за двадцать минут прямо взглянул на нее:

– Вечно, – мягко сказал он.

– Господи! Почему вы сидели в машине перед «Хрустальным дворцом» в десять ноль пять сегодня утром? Каковы были ваши отношения с Хризалис? Это вы ее убили?

Бреннан отвернулся, лицо безмятежное, очевидным образом лишенное каких-либо чувств и эмоций.

Сидящий в глубине комнаты Мэйзрик прочистил горло:

– Прошу прощения, капитан, но я не думаю, что он что-либо скажет.

Эллис вихрем налетела на него:

– Кто-то должен что-нибудь сказать! Какой-нибудь идиот проболтается, что мы поймали Йомена, убийцу Лук-и-стрела, и здесь, у сержанта за столом на входе, соберется сотня галдящих репортеров, полдюжины федеральных агентств пришлют своих агентов, чтобы узнать про это дело.

– Насколько я знаю, – мягко сказал Бреннан, – нет ничего незаконного в том, чтобы сидеть в машине. И нет ничего незаконного в том, чтобы носить с собой лук со стрелами.

– Так вы утверждаете, что невиновны? Утверждаете, что вы – не тот Йомен?

Бреннан ничего не сказал, и Эллис набросилась на него.

– У вас нет удостоверения личности, и вы подходите под описание человека, которого разыскивают как дезертира из армии Соединенных Штатов.

– Это поверхностно, – сказал Бреннан.

– Достаточно, – рассудила Эллис, – для того, чтобы задержать вас до прибытия федералов с досье дезертира. Где есть и отпечатки пальцев.

– Как хотите, – сказал Бреннан и устремил взор в бесконечность. Эллис загасила сигарету, затем смяла пустую пачку.

– Ладно, – сказала она. Открыла дверь комнаты для допросов и позвала стоящего снаружи патрульного. – Заприте его в камеру. Может, несколько часов в клетке развяжут ему язык.

Коп кивнул:

– Ладно, давай, крутой, двигайся.

– Я не думаю, что это хорошая идея… – начал было Мэйзрик, но Эллис пригвоздила его взглядом и он замолчал.

Коп провел Бреннана через крольчатник допросных и офисов, затем вниз по лестнице в общую камеру. В ней было с дюжину заключенных по тяжким делам, которые ожидали либо залога, либо оформления еще каких-нибудь бумаг. Они образовывали угрюмую группу, выглядящую крепкой.

Открывая дверь и жестом приказывая Бреннану войти, тюремщик ухмыльнулся.

– Парни, встречайте знаменитость. Его имя было во всех газетах, – сказал он. – Слышали про Йомена, самосудчика с луком и стрелой? Он перед вами. – Он еще раз хихикнул, захлопнул дверь и зашагал по коридору.

Бреннан чувствовал их тяжелые взгляды и приготовился к неизбежному. Ждать пришлось недолго.

– Ну, стреляй, – сказал кто-то из глубины камеры. – Мне он не кажется слишком крутым.

– Выглядит как котенок, – сказал кто-то другой. – Отбери у него лук и стрелы, и останется котенок.

Раздался низкий, осторожный смешок. Мужчина, который высказался первым, направился ко входу в камеру, где стоял, опершись на прутья, Бреннан. Это был большой, круто выглядящий натурал с покрытыми татуировками руками и не однажды перебитым носом. Второй был меньше Бреннана ростом, но крепкого телосложения. Он был лыс, а лицо его покрывала сетка шрамов. Они приближались к Бреннану с двух сторон, а остальные обитатели камеры подались назад.

– Ну просто киска, – сказал первый. – Кис, кис, кис. У нас для тебя кое-что есть.

Бреннан наблюдал без всякого выражения. Когда те оказались в пределах достижимости, он повернулся вбок и внезапно выбросил правую ногу, попав коротышке в пах. Тот повалился, издал булькающий звук и скорчился на полу. Бреннан схватил оставшегося за руку и швырнул его лицом на прутья, которые были в двери камеры.

Дверь, на которую налетел головорез, затряслась. Его левая рука прошла между прутьями. Бреннан схватил его за руку, рывком завел ее обратно в камеру, так что она оказалась зажатой между двумя прутьями. Когда треснула кость, тот взвыл. Бреннан ухватил его за сальные волосы и прижал головой со всей силы. Она прошла сквозь прутья не без того, чтобы отодрать изрядный кусок кожи и одно ухо.

Вой стал громче, и Бреннан обернулся к другим заключенным.

– Ну, кто-нибудь еще? – спокойно спросил он.

Раздались отрицательные бормотания, затем высокий женский голос произнес:

– Как насчет меня?

Толпа бандитов расступилась, как Красное море, и раздался благоговейный удивленный шепот, вызванный тем, что из задней стены камеры возникла обнаженная Дженифер. Она подбежала к Бреннану и обняла его руками.

– Вдохни поглубже, – сказала она, когда они начали проваливаться сквозь пол камеры.