Шрифт:
Что есть вера? Это путь к самопознанию истин.
Что есть истина? Это гармония мира, где человек насильно самоутвердился и борется сам с собой, истрачивая тепло земли.
Третьего омовения она не переживет».
— Долго размышлять собираешься? — оборвал мысли Кронида Подгорецкий. Он поискал глазами подсобный подходящий предмет и увидел кочергу возле печурки: — Это подойдет для вразумления.
От подброшенных в топку сучьев огонь занялся. В пламя Подгорецкий сунул кочергу.
Неновы пытки. Устрашение — вот на чем держится власть. Религия — один из способов устрашения.
Кронид воздел глаза к потолку.
«Всевышний, что делать мне?»
Насилие применять запретил дедушка Пармен.
Он обнаружил, как непрочен свод над ним, как подгнили бревна и сам опорный столб шаток.
«Где же ты, Отец мой Небесный?»
Знаком дьявола приблизилась к его лицу кочерга. Сначала Подгорецкий решил заклеймить Кронида раскаленным металлом, оставить знак власти Аримана. Он разорвал рубаху на груди Кронида и увидел ладанку. Закон Ордена запрещал разведчику брать что-либо из вещей казнимого, но так был сладок час мести, так кружила голову минута обладания. Ладанка на тонком шнурочке мешала клеймению. Он сорвал ее и машинально сунул в карман.
Готовься, друг мой, причащаться…
Собрав силы, Кронид напружинил мышцы и, едва злая усмешка отпечаталась на лице его мучителя, дернулся в сторону. Ствол повело, и следом обрушился свод.
Плотный лежалый слой земли просел на месте землянки, сровнял купол с зеленым покровом низины. Сильнее полил дождь, смывая следы, как слезы смывают печаль.
Кронид дышал слабо, экономя силы, взывая к Вике:
«Приди, помоги мне, только ты знаешь, где я. Спаси меня! Я сделаю все, что ты пожелаешь. Спаси…»
***
Вика много раздумывала о Крониде. Он необычен. Назвать его талантливым — ничего не сказать. Красив, молод… Только зачем он такой? Такой уже есть. Некрасивый, но умный. За ним как за каменной стеной.
«Черт с ним, с исусиком этим», — решила она. Лило нещадно, и выбираться куда-то не хотелось.
Когда обнаружили труп Сыроватова, Бехтеренко стал додумывать картину происшедшего. Что могло произойти? Скорее всего Подгорецкий убил Сыроватова, а Кронид убежал…
Развиднестся, можно поиск наладить.
Лило нещадно, с ветвей сбивало молоденькие листочки.
2 — 13
Надо выполнять обещания, и Цыглеев назначил день и час встречи с главой конфессий России.
За последние годы Церковь потеряла почти все нажитое за тысячелетие. Ушли под воду храмы, многие подворья и монастыри, земли, дарованные и нажитые. На возвышенностях бесприютно торчали колокольни, вода заливала каменные ступени папертей, сырость точила стены разграбленных церквей, слизь поедала лики святых. И кому придет в голову творить молитву в храме, если дорога к нему исчезла под водой? Растеклась паства, вымерла. Господь отвернул свой лик от живущих в сраме.
Слаб был младенец ведической веры, не разродился даже криком, но вера жила, цепляясь за мир, такой манящий сквозь завесу дождей огнями новой столицы Орианы, куда не позвали. Мусульманский мир иссыхал в злобе, буддийский прозябал, иудейский растекался, пытаясь, как всегда в худые времена, сплавиться с чужеродной средой. Православная церковь боялась гласа своего, чтобы не захлебнуться от собственного крика, — и без того видно, что вымирает все живое и Творец безжалостен к отступникам.
Непонятно почему, вместо иерарха прибыл настоятель церкви Симеона-столпника.
— Это что за посол Его святейшества? — спросил Цыглеев, принимая верительные грамоты, где значилось, что податель сего является полномочным представителем Православной церкви для переговоров с властями, за подписью иерарха Филимона.
— Простудился Филимон на пароходе, добираясь в Ориану, и слег, — пояснил ему секретарь. — А этот, как его, — заглянул он в папку, — отец Потап возведен Филимоном в ранг архиепископа.
— Измельчала поповская рать, — язвительно выговаривал Цыглеев. — К премьеру отправляют заштатного попика.
Язвил Цыглеев по другому поводу: Штаты выменяли у России пять авианосцев на два парохода соевых бобов, а в Хатангу прибыли только два. Трое утопли в жесточайших штормах на переходе.
— А попик, говорят, — подсказал секретарь, — убеждать умеет.
— Плут, как вся поповская рать, но подобно покойному
Ануфрию сведущ в мирских и своих делах.
— Поглядим, — не торопился Цыглеев. — Если тощ, без разговоров дам деньги.
— Полноват, — прояснил портрет секретарь.
Навстречу Потапу Цыглеев не встал. Отец Потап остановился перед премьером, сделал поклон. Цыглеев демонстративно выложил ноги на стол и скрестил пальцы рук на животе, уставившись на отца Потапа.