Принимая во внимание сложную и зачастую жестокую историю западной цивилизации, ставшую тем наследием, которое досталось нам от наших предков, я полагаю, что большинство из нас многократно отвергали творческий и разумный подход к своей внутренней жизни, стараясь не замечать свои теневые «Я» и шрамы от старых безымянных травм. А в наши дни существует больше факторов, отвлекающих от внутренней жизни, чем когда-либо прежде. Все мы находимся сейчас на распутье, и всем нам необходимо новое этическое и духовное мировоззрение, которое признает наше внутреннее стремление к надежной заботе, смыслу и цели.

Большинство людей в прошлые века, возможно, игнорировали внутренний зов к эмоциональному и духовному развитию, неотделимо сопутствующему психологическому взрослению. Ведь они были в большей степени заняты выживанием. Но, в то же время, археологические находки свидетельствуют о противоположном, поскольку чувство духовного, которое мы можем считать примитивным, образовывало центр многих процветающих культур. Наши предки, бесспорно, были экспертами в сельском хозяйстве, не обладая при этом возможностью обратиться к книгам, не говоря уже о современных средствах коммуникации и совокупных знаниях естественных и социальных наук. У нас же нет рационального оправдания тому, что мы пренебрегаем своей внутренней природой, которая во многом управляет нашим внешним поведением. Если мы хотим сохранить себя и жить дальше, мы должны принимать всерьез обширные возможности нашего воображения, союзником которого теперь стала наука. «Many are called, but few choose to listen and act» [3] , – говорил Иисус. Под «call» подразумеваются люди, обладающие эмоциональной и духовной грамотностью, а также грамотностью в отношениях, хотя выбор нашего собственного пути остается нашим личным делом.

Западная концепция конкурентной борьбы, требующей выбора одной цели, несовместима с биофизикой и биохимией нашего мозга, с нашим психологическим благополучием и достойным выполнением родительских обязанностей. И, прежде всего, она слишком часто противоречит мудрости высшего сознания, на что сообщества, которых не коснулась индустриализация, возлагали свои надежды. «Значимая потеря» все еще может стать «Настоящим присутствием» ради нового Просветления, путь к которому должно указать образование, прежде чем личная и социальная отчужденность не стала необратимой.

Материализм все еще рассматривает эмоции как побочные явления, к которым следует относится как к чему-то преходящему. Исследования мозга свидетельствуют об ином, подтверждая наши подозрения, заключающиеся в том, что эмоции являются в действительности глубинной частью нас, начиная уже со второго триместра внутриутробного развития (см. табл. 7). Ими необходимо учиться управлять, а не мириться с их изменчивостью. Следовательно, отделение когнитивно-интеллектуального «Я» от «Я» эмоционального – путь в тупик. Такое разделение опасно для всех нас, какими бы ни были наши эмоциональные, интеллектуальные и физические способности. Мысли, события, действия и эмоции являются элементами нашей жизни, нашей истории, и наша история обогащается и даже объясняется, когда мы учимся чувствовать разумно.

В этой книге была предпринята попытка упорядочить понимание эмоций, принимая во внимание духовность, проявляя уважение к вере и не оказывая излишнего давления на людей, не придерживающихся религиозных убеждений, хотя, как мы уже отметили, всякий, кто хоть отчасти сознателен, неизбежно живет верой. Теперь мы, благодаря исследованиям мозга, подтвердившим то, что мистики знали на протяжении веков, точно знаем: наши чувства ведут за собой наши мысли. Поэтому все наши мысли о чем угодно, включая религию, испытывают влияние наших чувств, а чувства имеют долгую историю.

Наша сущность, или «душа», объединяет все наши грани, как показано на рисунке 13, являясь более целостной, но все же загадочной моделью человеческой жизни и ее возможностей. Мы, люди, крайне сложны, и наша жизнь по своей природе динамична и изменчива. Человеческие отношения связаны, в первую очередь, с взаимным проникновением – в различной степени – в динамические хитросплетения личности, заложенной в тяжелых и неопределенных для большинства людей социальных условиях. Мы вряд ли сможем познать себя, не говоря уже о другом человеке, полностью, посему скука в отношениях объясняется, по крайней мере отчасти, нехваткой воображения. Если мы не в контакте с собой, у нас будут сложности и с другими людьми, поскольку мы не сможем проявлять к ним должное внимание.

Всем нам необходимы символы веры и дары надежной любви-дружбы, а также каждый день мы нуждаемся в надежде. Надежда предполагает твердую приверженность некоему великому стремлению, видению, прекрасной мечте или, что, возможно, лучше всего, тому, что в Старом Завете названо «заповедями». «Надежда вопреки всему» – означает верность каждый день некой оптимистической возможности, которую описал в XIX веке в первых строках своего гимна «Любовь каждый день нова» Джон Кебл.

Следовательно, надежда является составляющей нашей сущности, она порождает «искорки» наших целей, нашу энергию. Без надежды не может быть мотивации. Молодежь должна видеть перед собой твердо стоящих на ногах, искрящихся, искренних и по-настоящему живых взрослых людей. Их ролевыми моделями и учителями должны быть мужчины и женщины, которые находятся в контакте со своим внутренним миром, а не просто являются источниками информации по определенной дисциплине.

Размышляя об источнике надежды, Вацлав Гавел, бывший президент Чешской республики, отважный человек, противостоявший давлению советского коммунизма, сказал: