–  Я начинаю думать, как она, - усмехнулся Смирнов.

Он произнес это вслух, и женщина приоткрыла глаза. Ее сознание на миг прояснилось, но не настолько, чтобы узнать сыщика.

–  Кто вы… - едва шевеля губами, прошептала она.

Смирнов решил использовать свой шанс.

–  Если вам трудно говорить, просто закрывайте глаза в знак согласия, - предложил он.
– Вы меня поняли?

Женщина закрыла глаза. Ресницы и брови у нее были темные, шелковистые, а губы - полные, четко очерченные. В прошлый раз из-за низко повязанного платка Всеслав ее не рассмотрел как следует. Что-то шевельнулось в его сердце… Жалость, желание помочь?

–  Римма мне все рассказала. Вас зовут Мария Симанская?
– спросил он.

Женщина опустила веки, и сыщик заметил, какие мягкие, длинные у нее ресницы.

–  Вы из Кострова?

Ему показалось, что больная вздрогнула, в ее глазах промелькнуло смятение, но все же она снова опустила веки.

–  Не бойтесь меня, - с сочувствием произнес Смирнов.
– Я хочу помочь вам.

Она так долго не открывала глаза, словно вновь провалилась в беспамятство.

–  Мария… вы меня слышите?

Из-под ее ресниц выползли две прозрачных слезинки. Сыщик понял, что его слышат. Он обдумывал следующий вопрос, который так и не пришлось задать. Явилась Римма Лудкина - с пакетом, полным одноразовых шприцев, ампул с антибиотиками, таблеток и микстур.

–  Я подожду в кухне, - сказал Всеслав, освобождая место у постели больной.
– Мы еще не все обсудили.

Римма напоила подругу горячим чаем, сделала укол, убедилась, что та уснула, и отправилась на кухню. Она падала с ног от усталости.

–  Вроде ничего не делала, только съездила в пару аптек, а сама - как выжатый лимон. Это все нервы и бессонная ночь. Слава богу, теперь Маша начнет поправляться! У меня просто гора с плеч свалилась.

–  Напугала она вас, - поддакивал Смирнов.
– И нас с Евой тоже.

–  Вы хотели о чем-то спросить… - напомнила Римма.

Сыщик решил зайти издалека.

–  Да. О вашем бывшем супруге. Вы уверены, что в квартире побывал именно он?

Лудкина пожала плечами. У нее были сомнения.

–  Иногда за мной кто-то наблюдает… Это похоже на Валерку. Он имел отвратительную привычку красться по пятам, подкарауливать в темных углах.
– Внезапно в ее памяти всплыла сцена в метро, когда она увидела мужчину в темных очках.
– Знаете, недавно в метро я почувствовала чей-то взгляд, и… мне показалось, что за мной следит мужчина.

–  Как он выглядел?

–  Высокий… в черных очках. Я удивилась: зима - и вдруг очки! Но это был не Лудкин.

Больше ни одной приметы незнакомца Римма не вспомнила, как ни старалась.

–  Ваш отец сказал, что Симанская уехала из Кострова весной, - вернулся Всеслав к интересующему его вопросу.
– А у вас она появилась после Рождества. Как вы это объясните?

–  Папа не говорил, что Маша уехала, он просто с весны ее не видел!
– возразила Римма.
– После похорон Вершинина она не могла больше работать в музыкальной школе вместе с его сестрой… наверное, уволилась и сидела дома, пока не начала сходить с ума от этого ужаса. Где ни появишься - на тебя пальцами показывают, перешептываются… вот она и сбежала. Где Москва, а где Костров! Надеялась, что сможет начать новую жизнь. Почему бы и нет? Я скоро уеду в Испанию, квартиру ей оставлю - пусть живет, сколько хочет. Хозяин против не будет. Какая ему разница, кто платит?

–  У Вершинина есть сестра? Она работала в одной школе с Симанской?

–  Двоюродная, - подтвердила Римма.
– Ольга Вершинина, она ведет класс домры… это такой музыкальный инструмент, вроде балалайки, только струн больше. Между прочим, Ольга дружила с Машей, а после… ну, вы понимаете… какая уж дружба? Оля и Сергей росли, как родные, души друг в друге не чаяли. Его смерть оказалась страшным ударом для всей семьи.

–  Понятно… Вам известно, как был убит Сергей Вершинин?

Лудкина помолчала, собираясь с мыслями.

–  Маша особо в подробности не вдавалась, а я ее не допытывала. Но в Кострове все об этом знали. Когда я позвонила родителям, первое, что они мне рассказали, - это об убийстве. Сережа якобы позвонил Маше в школу и назначил свидание в беседке. У нас городок хоть и маленький, но в нем есть парк, летний кинотеатр, открытая эстрада и даже танцплощадка. Правда, бывшая. Сейчас там запустение - забор вот-вот завалится, сквозь асфальт прорастают кусты… провинция!

–  Ну, положим, запустение парков и прочих… э-э… мест культурного отдыха характерно не только для провинции, - заметил Смирнов.
– Вы говорили о свидании в беседке.