Шрифт:
— Кажись, очухался Волчок-то, — молвил довольным голосом княжич.
— А на эти бы куны, — заметая Варяжко, — ты бы мог четырех таких Волчков купить.
— Перестань, Варяжко, — молвил вполне миролюбиво Святополк. — Это дар великого князя, и какой дар!
И направился к воде. Волчок, выйдя на сушу, снял с себя рубаху, порты и, корчась от холода и отбиваясь от комаров, выжимал из платья воду.
Святополк шел к нему, расстегивая на ходу капторгу корзна.
Наследники Мечислава
Князь польский Мечислав, потерпев поражение под Вислой от киевского князя Владимира, пребывал в великой печали. Ближний воевода, ускакавший вместе с ним в Краков, утешал сюзерена:
— Хорошо хоть в плен не попали.
— Мы-то не попали, — вздыхал Мечислав, — но ты гляди, что он натворил, по Висле все вески обезлюдил, угнал старых и малых и мужчин и женщин.
— Может, это и к лучшему, князь.
— Как к лучшему? — возмутился Мечислав. — Что в плен не попали у тебя «хорошо», что вески обезлюжены — у тебя «еще лучше». Ты что несешь, воевода?
— Но, князь, раз этот дикарь ополонился, затяжелел, значит, дальше уж не пойдет.
Поразмыслив, Мечислав в душе согласился с воеводой: «А и верно. Не хватало еще его притащить за собой в Гнезно». Вслух же сказал:
— И все-таки езжай-ка, воевода, к киевскому князю, уговорись о мире. А то ведь Польша может оказаться меж молотом и наковальней. На западе — Германия, на востоке — Русь.
Перед отправкой посольства Мечислав наказал воеводе:
— Закинь словцо насчет полона, хотя бы мирных селян отпустил Владимир. А то ведь жито в поле пропадет.
— Закину словцо, князь. Но сдается мне, вряд ли он согласится. Ныне, слыхал я, рабы в Византии вздорожали. Кто же от своей корысти отказывается?
Чешский князь Болеслав II Благочестивый, узнав о поражении Мечислава и о том, что, спасаясь от плена, он оказался в чешских владениях, сам приехал в Краков. Пожалуй, не столько сочувствовать, сколько намекнуть, что зализывать раны надо в своей берлоге, а не в чужой. Он застал Мечислава в его шатре, лежащим на деревянном походном ложе.
— Ну что, зятек, никак, занедужилось? — спросил Благочестивый.
— Да, брат, укатали сивку крутые горки. Слыхал, поди?
— Да, слыхал. Правда, не о горках, а о князе киевском. Здорово он потрепал тебя?
— Да уж, куда лучше. Едва ноги унес.
— В отца пошел сынок, в отца. Тот, правда, болгарам да грекам кровь пускал.
— А хазарам?
— Ну и хазарам от него досталось.
— Ничего себе досталось, если от Хазарии камня на камне не оставил. По сю пору где столицу была, одна полынь растет. А сынок-от далеко не бегает, он у ближних соседей куски рвет.
— Да, — вздохнул Болеслав. — Червенские города, считай, потеряны для нас.
— Ты прав, — согласился Мечислав. — Нам уж вряд ли удастся их вернуть. Хорошо, если детям повезет.
Высокие родственники несколько лукавили меж собой, называя червенские города — Перемышль и Червень — «нашими», в то время, когда каждый считал их своей собственностью. Мечислав — польскими, Болеслав Благочестивый — чешскими. Но в действительности ныне они уже были собственностью великого князя киевского Владимира Святославича.
— Ты когда домой-то собираешься? — спросил Болеслав вроде бы без всякой худой мысли.
Но Мечислав понял намек — хозяин Кракова предлагает покинуть его пределы.
— Да вот что-то занедужилось, как получшает, так и поеду.
— Ну, кланяйся сестре Дубровке. Как она там?
— Как? Жива-здорова, слава Богу, с внучками занимается.
— А чьи внучки-то?
— Старшего, Болеслава. Вот тоже незадача, мужчина здоровый, а что ни год, от него одни девки родятся. Хоть бы для смеху один мальчишка.
— Пусть другую жену возьмет, может, это из-за бабы.
— Может, может. Но опять же возьми, наприклад, меня. Дубровка как родила трех мальчишек, женился на Оде, а она еще тремя парнями наградила. Мыслимо ли?
— Это верно, — вздохнул Болеслав, — нашему брату иметь много парней нельзя. Стол-то княжий один. Так что твой старший Болеслав пусть не печалится, все может добром обернуться. Через девок перероднится со всей Европой, глядишь, меч и не понадобится. Вон взгляни на Владимира Киевского: жен не то шесть, не то пять, все парнями телятся. И уж, кажется, за десяток перевалило. И каждому город нужен.