– Меня арестовали и готовились судить. – Холидей улыбнулся. – Как вы уже, наверное, сообразили, процесса не состоялось, вот меня и не судили ни за что.

– По-моему, – расхохоталась Шарлотта, – вы слегка приукрашиваете.

– Может быть, – пожал плечами Док.

– В учебниках истории могут изложить иной взгляд на те события.

– Ни мои, ни ваши подвиги не угодят на страницы учебников, – возразил Холидей. – Мы с вами – обломки кораблекрушения на волнах истории фронтира.

– Кого же тогда, по-вашему, запомнят? – поинтересовалась Шарлотта.

– По эту сторону Миссисипи? Для начала губернатора.

– Лью Уоллеса? – удивленно спросила Шарлотта. – Что он такого сделал? Ну, подкупил Кида во время процесса: даровал свободу в обмен на показания против других преступников.

– Пару лет назад мистер Уоллес написал роман под названием «Бен-Гур». Эта книга переживет всех нас. Перед поездкой на юг я познакомился с одним англичанином, этаким денди, по имени Оскар Уайльд. Замечательный писатель… хотя он, пожалуй, не в счет, потому что в Америке только проездом, совершает турне. Есть еще Джон Клам, написавший кучу обычных и передовых статей – чертовски хороших! – для «Тумстоун эпитаф».

– Надо же, Джон Генри Холидей! – улыбнулась Шарлотта. – Оказывается, вы скрытый элитист!

– Я умирающий человек с револьвером, – ответил он. – То есть могу позволить себе роскошь говорить откровенно.

– Мне не нравятся подобные ваши речи.

– Не хотел вас обидеть, – сказал Холидей. – Мы ведь празднуем рождение как чудо, забывая при этом, что смерть – продолжение все того же процесса. В ней нет ничего особенного.

– Сами-то в это верите?

– А вы – нет?

– Я – нет.

– Любопытно, – произнес Холидей. – Для того, кто убил столько людей, сколько убил их я – да и вы, пожалуй, – странно воспринимать смерть иначе.

– Я просто говорю себе, что стреляю в дурных людей, без которых мир только станет лучше и безопаснее, – ответила Шарлотта.

– Разница между нами в том, что я знал почти всех, кого убил, а вы ни с кем из своих добыч не общались.

– И все же вы ни разу не убили друга.

Холидей вспомнил оживший труп, что год назад бродил по улицам Тумстоуна.

– Ошибаетесь, я убил одного из лучших своих друзей.

– Мне жаль, – сказала Шарлотта.

– Зато мне – нет, – ответил дантист. – Его нужно было убить, он сам хотел смерти – окончательной. Мне, правда, легче от этого не было.

– Вы говорите о Джонни Ринго?

Холидей кивнул.

Внезапно поднялся песчаный вихрь, и в лица Холидею и Шарлотте ударил песок. С минуту они ничего не видели, однако лошадь продолжала идти вперед. Когда же ветер унялся и пыль осела, вдалеке показалось ранчо, а слева от него – три кораля.

– Это оно? – спросил Холидей.

– В коралях лошади, – заметила Шарлотта, – и мне подсказали ехать сюда. Значит, мы на месте, – она глянула на Холидея, нахмурилась и натянула поводья. – Как же мне объяснить ваше присутствие? Я об этом совсем не подумала.

– Кид поймет, что я не убивать его приехал. Пристрелить его была куча возможностей, как здесь, так и в Тумстоуне… Черт, – улыбнулся дантист, – он, поди, все так же считает, что мы не можем друг друга убить.

– Не можете? – переспросила Шарлотта.

– Не беспокойтесь, – ответил Холидей. – Теперь он уязвим, как и мы с вами.

– Все равно нужно придумать, зачем вы приехали со мной.

– Давайте так: я узнал, что вы едете на ферму, и кое-кто мне сказал, что на той же ферме прячется Кид. Я приехал выпить с ним и предупредить: Гаррет в городе и ищет его.

– Кид на такое не купится, если увидит на вас броню.

– Верно подмечено, – согласился Холидей и принялся разоблачаться. – А, все равно никак не привыкну к этим железкам.

Он сложил поножи и наплечник позади сиденья.

– Теперь он мне поверит.

– Думаете? – спросила Шарлотта.

– А что? Я ведь скажу правду: Гаррет и правда ищет Кида, и кое-кто – точнее вы – сказали, что Кид прячется на этой ферме. Думаю, – помолчав, произнес он, – для вас безопаснее будет подобраться к нему, когда мы станем пить, и Кид целиком сосредоточится на мне.

Шарлотта подумала над предложением и согласно кивнула. Затем подстегнула лошадь.

Над ними пролетела и устремилась вперед, ловя потоки горячего воздуха, одинокая птица.