– Отряд, отсечь уродцев от наших людей! Концентрация огня на левой стороне!

Ураганный огонь обрушился на головы существ. Их мягкие тела разрывало как желе, одна пуля пробивала по несколько тел, особенно пуля, выпущенная из ручного пулемёта. Взрывами гранат раскидывало с полсотни существ разом. Но плотные орды всё наседали и наседали.

Часть подопечных Богдана ринулась навстречу прорывающимся. Младший сержант Ерёменко, находящийся с самого края, не успел среагировать на движение сбоку. Запотевшие стёкла противогаза сбили видимость. Мелкие, но очень острые когти впились в шею, разрывая в один момент костюм химзащиты и впиваясь в кожу.

Ерёменко закричал. Кровь брызнула из порванной артерии и руки в перчатках бессмысленно принялись зажимать рану. АК-74 безвольно упал на землю, солдат рухнул на колени.

Крик Богдана разорвал небо громче выстрелов и воплей существ:

– Отряд!!! Забираем своих!!! Оттягиваемся к бункеру!!! ШУСТРЕЕ, МАТЬ ВАШУ!!!

* * *

 Сталкер Таранов чиркнул кремнем, и искры упали на промасленную паклю. Факел разрезал темноту гораздо лучше наших самозаводящихся ручных фонариков. Моя группа воочию увидела седого деда. Он был без противогаза и рюкзака, только факел в руках и ружьё через плечо.

Я даже не знаю, как мы не изрешетили деда в дуршлаг в первые мгновения. Нервы на взводе. Стоит тут в темноте, как дурак.

– Какого хрена ты тут делаешь?
– первым выпалил я, недоверчиво снимая противогаз и осторожно вдыхая. Счётчик не пищал, да и воздух оказался пригодным для дыхания. Неужели здесь работала вентиляция? Холодно ещё было, как в морге, температура почти такая же, как на улице, но на улице тепло забирает дождь и ветер, а здесь что? Стены?

– Пришёл посмотреть доберетесь ли, - хмыкнул дед и без продолжения беседы пошёл с факелом вглубь схрона.

Странный.

– Стой, ты куда?

Дед не ответил, быстро удаляясь.

– Погоди! Как ты добрался раньше нас?

Все вопросы отодвинули на второй план заставленные стеллажи, полки, тянущиеся так далеко, насколько позволял увидеть свет факела. Вот он - генеральский схрон. Ребята ломанулись к ящикам.

Так. Надо разобраться. Мы шли со сталкером с разных сторон? Но на кой хрен дед послал нас по обходным путям? Зачем ему вообще тушёнка, если он мог просто наведаться в этот схрон.

Что-то здесь явно не чисто.

– Стой, Таранов!
– я вскинул автомат, быстро шагая за дедом.
– Разговор есть!

Послышался смех деда, он свернул за угол, одновременно бросив факел. Источник света потух, и теперь только наши жалкие фонарики боролись с тьмой. Нагрудные ли, прицепленные на голове, на автомате, они все со временем тухли, едва заканчивался завод.

Дед во тьме как в воду канул. В наших возмущениях неслышно было даже звука удаляющихся шагов. Шёл как кошка.

– Э, так они же пустые, - тем временем Брусов проверил содержание нескольких ящиков. Вердикт был неутешительный - нас развели.

Меня развели!!!

– Точно, голяк.
– Алфёров пнул ящик. Тот с грохотом улетел на пол.

– О, тут одна есть, - донеслось от Азамата. Он подхватил банку и завертел в руках. – Бесполезна. Она с дыркой. Порченная. Фу-у, мясо тухлое. Тухлятина!

Сквозь приоткрытую дверь послышались отдалённые выстрелы и сердце неприятно кольнуло.

Новость номер два - на группу, оставшуюся на поверхности, кто-то напал.

– Половина отряда на поверхность, к бою! Остальные в линию, и за мной!
– Закричал я, первым кидаясь вглубь схрона. Не столько из-за необходимости, сколько за дедом.

Этого старого сукиного сына определённо стоило поймать. Да и куда он денется из бомбоубежища? Окружим и возьмем в плен. За все шутки придётся ответить.

Но схрон преподнёс нам неожиданный сюрприз. В полупрозрачном пищевом леднике фонарики высветили освежёванные человеческие туши. Глаза от увиденного полезли на лоб.

Люди! Замороженные в лёд люди, части тел, присыпанные льдом и снегом, торчащие кости.

Жуткая картина.

– Ёбаный ты ж дед… - только и успели прошептать поражённо губы.

Почти мгновенно нас окружили какие-то существа, появившись из-за стеллажей, ящиков, коробок, вроде бы от голых стен и… из-под пола?