Майор с Ряжиным вновь показались из-за угла, Ленка склонилась над раненым в грудь, разрывая медицинский пакет и стараясь зажать огромные кровоточащие дырки.

Гордеев схватил её за руку и захлёбываясь кровью, затих. Алые ручейки побежали по подбородку.

Протяжный мат майора пролетел по коридору.

Ленка опустила пулемётчику веки и вздохнула. В живых со мной остались только двадцать девять человек.

Это полностью моя вина.

Гудок восьмой

– Кукловоды -

…Жизнь - расписание, а мы - поезда,

что в положенный час пропадают из виду…

– Что же ты, сука, бессмертие почувствовал?
– Майор пнул деда под рёбра, и тут же подхватил его за шиворот, ставя на ноги и вновь бросая на пол, как тряпку.
– Или глубже заныкаться не удалось? Я тебе сейчас всю твою геройскость в жопу засуну.

Мне стало неловко. Не за то, что пинали деда, а за то, что не доверился чутью матёрого анклавовца. Сергеев же сразу понял, что что-то не так, а я набросился - упырь, инквизитор. Старый дуралей. Совсем мозги под землей высохли. Чужаку поверил.

– Сергеев, сними со сталкера костюмчик. Нашим пригодится на поверхности. Меньше антирадина изведём. Дед пойдет, в чём мать родила. Пусть его яйца звенят и светятся.

– Да, адмирал, - кивнул майор.

– Как ты вообще прошёл незамеченными этими монстрами, Таранов?
– Добавил Ряжин, осматривая комнатушку, из которой выскочил седой мститель. Два на два метра, она была скорее кладовкой или техническим помещением для инвентаря, чем чем-то пригодным для иных нужд, к тому же пустая абсолютно, лишь вентиляционная труба под потолком.
– За своего приняли? Или несёт от тебя как от них? Говори, сука, ПОЧЕМУ?!

Я склонился над сталкером, взяв его за волосы. Треснуть бы мордой о бетонный пол, да выбить все зубы, но это работа майора. Нечего давать волю эмоциям. Ребят ещё выводить. Надо взять себя в руки. Стать холоднокровным, трезвомыслящим.

– Таранов, как? КАК я спрашиваю отсюда выйти?!
– Продолжил пытку майор, отбирая пленника и методично делая обезоруженному пленнику больно.
– Куда ушли монстры? Карта есть? Ты знаешь план-схему бункера? Ты же лазил сюда! Отвечай!!!

 – Таранов знает, - хохотнул безумным смешком старик, роняя с губы кровавую слюну.
– Таранов не скажет.

Я поднялся, вздыхая. Майор перехватил взгляд и кивнул. Теперь он получил карт-бланш и вытащит из старика все ответы, чего бы то ему не стоило.

Ленка меж тем упрямо тянула в дальнюю комнату, пришлось идти за ней следом. Комната была чуть побольше той, где держали пленников, но, судя по крови на полу, функциями от неё не отличалась - тюрьма, пыточная, разделочная… Что самое интересное, среди трёх тел на полу, одно ещё подавало признаки жизни. Сразу не заметили.

Это был мальчуган лет десяти с проломленным черепом. Волосы на макушке все в крови, словно треснули по голове молотком или приложили головой о стену. Крови и на стенах хватает. Как только ещё дышит?

– Батя, он жив ещё, - Ленка принялась кружить вокруг мальца, не зная как подступиться.
– Надо забрать его с собой. Может, оклемается?

Она склонилась над ним и протянула руки.

– Стой, - остепенил я, - может его двигать нельзя - навредим. Может, отравлен чем. Отойди от него вообще, пока Брусов не осмотрит.

– Ну, батя!
– Молящим голосом протянула снайпер.
– Малой же совсем.

– Брусов!
– Крикнул я в коридор, подойдя к двери.
– Позовите доктора кто-нибудь!

– Я вам чё, бегунок, что ли?!
– Донеслось усталое от Брусова.
– Погоди, адмирал, а то этот тупой бегун-рейдер кони кинет.

В принципе, доктор единственный, кто может послать нахер адмирала и не получить люлей. Его руки и вправду были по локти в крови, и запыхавшийся вид говорил о том, что дел и среди своих хватало, чтобы бежать ещё куда-то смотреть незнакомцев.

Если не перекладывать на других и самому подумать, то трупы в комнате ещё не разложились. Духана особого не было, а я прекрасно знал, как пахнет гниющая плоть в закрытом помещении. Значит, монстры прикончили их совсем недавно. Возможно перед самим нашим приходом. Парня треснули головой о стену и посчитали дело сделанным. Возможно ли, что ему просто повезло? Или какая-то засада, как с Тарановым? Нельзя всё сразу на веру принимать. Больше нельзя.