А самое страшное - позволила погубить Ирию!

Привычные слезы опять струятся по щекам.

Девушка вновь закрыла глаза. Друзей у нее не осталось. А врагов чужое горе лишь радует. Либо раздражает.

"Найдите мою дочь, спасите! А взамен возьмите мою жизнь - если она так вам мешает. Я вам это позволяю."

Глава седьмая.

Аравинт, Дамарра.
– Эвитан, Ритэйна - Тенмар.

1

Закрывай глаза - не закрывай, роковое письмо с церковной печатью - вот оно. Исчезать не собирается.

Известие о смерти Алексиса тоже никуда не делось. И не оказалось дурным сном.

– Отлучение?
– Кармэн честно попыталась немедленно осознать последствия. Включая самые страшные.

Но ничего непоправимого нет. Аравинт - не Мидантия и не Квирина. Никогда не славился религиозным фанатизмом.

Епископ и священники будут по-прежнему проводить все положенные службы и обряды. Умерших потом отпоют еще раз - делов-то.

А желающие обвенчаться подождут пару месяцев. Или даже год. Никуда не денутся...

– Кармелита, они объявили отлучение с первого дня этого года, - напомнил дядя. Он же - король Аравинта Георг Третий.

Герцогиня Вальданэ едва не сбросила письмо со стола. Вот это - уже хуже, причем намного! Значит, все сыгранные в этом году свадьбы - недействительны. В том числе венчание одной скромной девицы дядиного двора. Рожденной в не по-аравинтски консервативной семье. А если добродетельная Хуанита еще и беременна...

А еще - брак Александры Илладэн и Витольда Тервилля! Алекса и Вит по всем законам церкви - не женаты. Любой скандал в любой аравинтской семье в Аравинте же и уладим. Но Александра и Витольд - уже в Эвитане!

– Кармэн, как думаешь - скоро ли нам объявят войну?!

Только войны еще и не достает! Но ее действительно объявят.

Как скоро? Едва Эвитан посчитает нужным ввести войска. Император Мидантии, несмотря на помолвку сына с Арабеллой, бросил их на произвол судьбы. Иначе зачем ему понадобилось отлучение?

– Кармелита...
– дядя потянулся к пока еще почти полному тёмно-рубиновому графину.

А вот это уже - совсем лишнее! Им еще сегодня беседовать с очень зубастыми послами Квирины и Мидантии. И Мэнда - на всякий случай. На самый крайний.

– Подожди!
– вдовствующая герцогиня сжала занывшие виски руками.
– Я пытаюсь решить, кому из нас лучше заболеть - тебе или мне?

– Что?
– король Георг, кажется, опешил.

И - вот и славно!
– оставил в покое пузатого друга и советчика. Зато на Кармэн уставился так, будто она хрустальное произведение лучших мастеров Мидантии уже опустошила. В одиночку.

Ничего, сейчас поймет!

– Мне, - приняла решение вдова Алексиса Зордеса.
– Дядя Георг, бери перо. Пиши.

Он покорно придвинул чернильницу - смуглую хеметийскую танцовщицу.

Когда-то наследный принц Георг во всём слушался грозного отца. Теперь - того, кто лучше разбирается в ситуации. Хорошее качество для не слишком умного правителя.

Вот только Кармэн - не разбирается. Почти совсем...

– Пиши: твоя любимая племянница, вдовствующая герцогиня Кармэн Зордес-Вальданэ, тяжело больна. При смерти. Это должно помочь... При смерти - и потому срочно вызывает воспитанниц. Виконтессу Александру Тервилль, урожденную Илладэн, и Элгэ, герцогиню Илладэн. Обе дамы должны выехать немедленно после получения сего письма.

Не понимает. Искренне не понимает, при чём здесь герцогини Илладийские?

Хуже, что понимает она. А еще хуже - что вряд ли ошибается.

Дядю интересует (и пугает!) только грядущая война. Племянницу - тоже. Но это еще не повод забыть о другой опасности. Напрямую связанной с этой.

– Дядя, если мы не вернем в Аравинт Александру и Элгэ - повод для войны будет точно.
– Кармэн Ларнуа нир Зордес-Вальданэ прямо взглянула в непонимающие глаза Георга Третьего.
– Нам его предоставят.

2

Звереющий ветер воет осиротевшим волком. На воле - по запертой в клетке волчице.

Между ним и Элгэ - тяжелое железо оков, стены несущей в Лютену кареты и чужие солдаты! Все свои - мертвы.

Пока не знаешь точно - жива надежда. Надежда Элгэ уже умерла. Под полупьяный хохот солдатни, развешивавшей трупы на воротах.

– Вит, я в цепях, но на тебе - веревки. Попробую их разорвать.

– Я не оставлю здесь тебя и Алексу!

Темный бы побрал этого героя! И тех, кто сочинял сказки о других героях.