В конце концов, сбежать Николс не пробовал. За друга - насколько Тенмар вообще разбирается в людях!
– встревожился по-настоящему. Да и пощаду вымаливать не пытался.

Николс мерзавец и слабак - это да. Но не трус и не слизняк, что удивило.

– Это вы не тронете!
– серьезности во встревоженном взгляде не убавилось ни на меар.
– А остальные - запросто.

Остальные тоже не тронут - даже Конрад! Но в это Серж поверит не скоро.

Эверрат для мальчишки - почти смертельный враг. А на Рауля юный Кридель волком смотрит. Волчонком. На здоровенного матерого медведя.

Анри когда-то знал барона Ива Криделя. Тот всегда был мягким, сдержанным человеком. А Серж за четыре месяца умудрился оказаться на ножах чуть не со всеми.

Скорее всего, он и в ставке Всеслава был одинок. И именно там Николс к мальчишке ключик и подобрал. С неизвестными целями.

– Я еще хотел сказать...
– И глаза - в пол. Будто в омут сейчас. Головой.
– Подполковник Тенмар, можно вызвать сюда целителя?
– Резко вскинута голова, диковатый взгляд.
– Только не Шарля!

– Можно, если очень нужно, - невольно улыбнулся Анри. Серж сейчас напоминает щенка-переростка. Не слишком ловкого, но осмелевшего до одури. Потребуем и целителя, но чем таким Шарль не устраивает? С ним мальчишка еще не ругался. Или - уже? Или целитель нужен не ему?
– Для кого?

– Поклянитесь, что никому не скажете!

Ой, как страшно и таинственно! Тенмар едва не заулыбался вновь.

– Ну, клянусь.

– Для Роджера.

Ясное дело, но почему? Шарль отказался лечить? Быть такого не может. Клятву Аристида Эрвэ соблюдал всегда.

– Что с твоим другом?
– М-да. Таким тоном спрашивают о любимой собаке.

– Роджеру кошмары снятся! Всё время. Он почти не спит!

– Серж, здесь кошмары снятся всем. А что касается Роджера Ревинтера - прости, но он свои заслужил.

– Ты не понимаешь...
– мальчишка упрямо замотал головой. Даже сбился с "вы".
– Ему не снится, что он убивает или...
– Серж, покраснев, отвел глаза.
– Или еще что-нибудь... Ему всякая запредельная жуть снится!

Анри невольно вспомнил старого лекаря в родном замке. Худого как жердь.

Тот потчевал Катрин Тенмар от бессонницы травяными настоями. Качал седой как лунь головой и повторял: "У госпожи герцогини расшатались нервы. Ей нужен покой. Попейте травок с медом, не думайте о плохом..."

И чем лекарь поможет Николсу? "У господина гладиатора расшатались нервы. Ему нужен покой..."

И квиринский лекарь наверняка шпионит на квиринского же генерала. Поппея Августа, загнавшего их в эти казармы!

Через шесть с половиной лет они получат свободу и местное гражданство. Если Империя сдержит слово. А она его держит не всегда.

Через шесть с половиной лет... Отцу уже - семьдесят два. И деду Конрада - не меньше.

Зато доживут отец и мать Сержа. Родители других. Жена и дети Рауля.

И скорее всего - мать. Она на двадцать лет моложе отца. Раньше это бросалось в глаза. Теперь... теперь - неизвестно. Анри не видел ее два года. А отца - много дольше.

За выбор всегда платишь, неважно - правилен он или нет. Арно Ильдани был одним из благороднейших людей, рожденных в подзвездном мире. За него нельзя было не мстить. За друзей мстят, а врагов ненавидят.

Но плата - горе уже твоих родных. Ни в чём не виновных.

– Подполковник, вы поможете Роджеру?

Наивные глаза мальчишки. Одного из немногих, перед кем Анри ни в чём не успел провиниться.

В отличие от сотен других. Кого завел на смерть или в квиринскую трясину. Где они уже два года барахтаются. В Месяце Сердца Весны будет ровно два...

– Постараюсь, Серж...
– вздохнул Анри.

– Полковник!

Центурион. Тот самый. Повязанный тем побегом.

Серж нахохлился не хуже зимнего воробья. А вояка в его сторону покровительственно кивнул. Помню, дескать, - "наш". Вместе спасали!

– Полковник Тенмар!
– Почему он всегда повышает в звании? Нарочно?
– Поговорить бы надо!

– Серж, тебя ждет друг. У вас обоих первый бой.

– Да, Анри!
– Мальчишку унесло вихрем. Радости.

Даже забыл, что по имени решил не обращаться.

Еще бы! Помощь заклятому врагу Тенмар пообещал, назвал его другом Сержа. Значит - вроде как и дружбу одобрил.

И на бой идут вместе. Да еще и в паре. Много ли для счастья надо? В восемнадцать лет.

– Слушаю вас, центурион.