Помог случай. В середине четвёртого раунда Шершень провёл сильный удар правой, Саблин встретил его жёстким блоком. Получилось – перчатка в перчатку, и будто тень промелькнула по лицу соперника. Словно хотел Шершень поморщиться и не позволил себе этого. Далее Саблин стал замечать, как поляк бережёт правую руку, а следом и вовсе перестал пускать её в ход. Работал одной левой.

Боксёрские перчатки только кажутся пухлыми и мягкими. На самом деле многое зависит от того, как поставлен кулак во время удара. Малейший перекос – и повреждение тут как тут. И бинтование кистей – тейпирование – не помогает, переломы пястневых и фаланговых косточек среди боксёров частое явление.

Саблин ещё раз проверил, явно подставился под удар правой, но Шершень не ударил, неловко попытался сделать что-то левой, да ничего не вышло. После гонга он подошёл к рефери, поманив при этом Стефана, подойди, мол.

– У противника повреждена правая рука. Я отказываюсь проводить поединок, – заявил Саблин твёрдо.

Рефери и Стефан удивлённо переглянулись. Видно, по здешним законам травма противника обозначала лишь то, что его можно быстренько добивать.

– Если вы отказываетесь от боя, победа автоматически присуждается пану Шершню, – заметил рефери. – И все призовые его.

– К чёрту призовые! – повысил голос Саблин. – Я пришёл на честный поединок, и победы над покалеченным соперником мне не надо!

– Умоляю, не нервничайте, пан Гусар, – засуетился Стефан. – Давайте спросим пана Шершня, в силах ли он продолжать бой?

Рефери знаком подозвал второго боксёра.

– Пан Шершень, пан Гусар утверждает, что у вас травма правой руки, и вы не можете продолжать бой. Это так?

– Я сказал, что не желаю драться с покалеченным соперником, – поправил Саблин. – Пан Шершень может драться только левой рукой, а это нечестно. Предлагаю перенести состязание на более благоприятное время.

– Вы согласны, пан Шершень? – встрял Стефан. – Предупреждаю, господа, призовых денег в таком случае не получит никто.

Качмарек пристально посмотрел на Саблина. Иван выдержал взгляд.

– Да, я согласен прервать поединок, – выдавил из себя Шершень, отводя глаза.

– Господа! Панове! – перекрикивая гул зала, возвестил Стефан. – Бой прерывается ввиду травмы одного из боксёров! Деньги будут вам возращены, панове…

Дальше Саблин не слушал. Спустился с ринга и пошёл в душ.

На следующий день, лишь Саблин успел размяться, в зал заглянул Ежи.

– Пан Гусар, можно на пару слов?

Поручик вышел. В коридоре стоял Ежи Мазур.

– Я должен поблагодарить вас, поручик, за благородный поступок, – начал поляк. Лицо его было серьёзно. – В приличном обществе это норма, но здесь, посреди этого сброда… Очень не хотелось, чтобы Леон валялся перед ними на настиле ринга. Поэтому от имени пострадавшего и всех нас – благодарю.

Он протянул руку. Саблин принял рукопожатие.

– Мы считаем, устной благодарности недостаточно, – теперь Ежи улыбнулся, широко и открыто, как умел только он. – Приглашаем вас сегодня вечером в ресторан «Атлас» на Друкарской, в шесть часов. Найдёте? Это на углу ратушной площади, напротив аптеки. Столик будет заказан.

– Найду, – кивнул Саблин, не вдаваясь в то, что все рестораны вблизи Рынка он обошёл, когда изображал пьяницу. – Благодарю за приглашение.

– До вечера, пан офицер, – Мазур приподнял элегантную шляпу.

Ресторан «Атлас» считался шикарным заведением. После пришествия русских войск лоск заведения несколько потускнел. Раньше здесь можно было встретить самых известных людей города, от модного художника до финансового туза, и князя с генералом, и поэта-бунтаря. После бегства поляков из Львова богатых и знаменитых посетителей заметно поубавилось, но богема продолжала считать «Атлас» своей вотчиной, и братство «атласовцев» – некое сообщество людей, проводивших здесь досуг постоянно, – это братство продолжало жить.

Вот куда пригласили Саблина. Однако паны не испытывают недостатка в средствах, подумал поручик. А мне, стало быть, предстоит сыграть роль униженного, да ещё и нуждающегося в деньгах русского офицера…

Поляки заказали столик в Белом зале, в глубине, подальше от любопытных глаз и ушей. Ежи и Леон ждали за сервированным столом. Мазур поднялся навстречу Саблину, обменялись рукопожатием. Качмарек приветливо помахал левой рукой, на правой кисти виднелась гипсовая лангета.

– Прошу, пан поручик, присаживайтесь, – порадовал широкой, добродушной улыбкой Ежи. – Мы сделали заказ сами, надеюсь, вы простите нам эту вольность. Кормят здесь очень прилично. А водка «атласовка», как уверяют местные, обладает удивительными целебными свойствами. И сейчас она ничем не хуже довоенной.

– По-вашему, идёт война? – удивился Саблин.

– А по-вашему, нет? – ответил вопросом на вопрос поляк.

– Государь объявил, что мы пришли охранять мир в здешних краях.

– Никто не ставит под сомнение добрую волю российского императора. Попробуйте вот этого мяса, очень вкусно. И давайте выпьем, господа.