Мысль о том, что, прежде чем крестить киевлян, князю должно окрестить своих сыновей и дочерей, подсказала Владимиру княгиня Анна.

–  Мой государь, это послужит примером для всех горожан: не надо бояться купели и крещения.

–  Твой совет разумен, государыня, - ответил князь» - И я призову всех близких бояр и воевод окрестить своих отпрысков.

–  Ты славно придумал, мой государь, - с улыбкой заметила Анна.

Княгиня знала, что этому быть. С первого же часа появления в великокняжеских теремах она попыталась сойтись со всеми детьми Владимира попросту, по-матерински, каждого старалась обогреть и приласкать. Она попробовала раскрыть их характеры, чтобы знать, кому какое слово сказать. Во всех она увидела добрые и отзывчивые души, лишь княжич Святополк насторожил её своей холодной отчужденностью, хотя он по крови матери был её соплеменником. Но Анна и для него отыскала душевные слова. И к гордому Ярославу она нашла луговую тропинку. Вскоре дети приняли Анну, как должно, и между ними установились теплые отношения. Так поняла Анна своё влияние на детей Владимира. Когда пришел час вести их к крещенской купели, княгиня шла вместе с ними, и они уняли близ неё душевный трепет перед пугающим их обрядом. Шли к месту крещения среди священнослужителей, окружив Анну, сыновья Рогнеды Мстислав, Ярослав, Всеволод. Ещё тут были сын Оловы Вышеслав и сын Гонории Святополк, сыновья Мальфриды Святослав и Мстислав и сын болгарской принцессы Предислав. За ними следовали больше десяти подростков - сыновья приближенных бояр и воевод.

Крещение вершилось в малом озерце, которое создал родник, вытекающий из горы, и это место потом дало начало Крещатику. При стечении тысяч киевлян, заполонивших склоны горы и малую долину, священники сняли с мальцов и отроков крестимых одежды, и Анастас, воодушевив их добрым словом, повел в родниковую купель, данную Богом. Вошли в воду и священники. Они свершили над юными россиянами обряд крещения, трижды окунули их с головой в воду. Киевляне, затаив дыхание, взирали на таинство, вслушиваясь в пение молитв при обряде, ещё не догадываясь, что спустя день-другой сами приобщатся к нему.

Князь Владимир был доволен. Он понимал, как важен обряд крещения прежде всего детей. Крестив их, он ждал от киевлян, что и они так же вольно и с чистыми сердцами сами пойдут и поведут своих детей в новую веру. За это первое действо Владимир уже много раз благодарил княгиню Анну.

–  Теперь нам, моя государыня, надо подумать, как привести к купели всех горожан, весь народ.

Анна улыбалась. Она была признательна супругу не только за то, что он внял её совету на сей раз, но и за его стремление не делать свою молодую и по христианскому обычаю единственную супругу теремной затворницей. Ещё в Корсуне князь сказал Анне:

–  Отныне ты моя семеюшка перед Господом Богом и моим народом. Будь всегда рядом в горести и в радости, как завещано нам. Тебя полюбят русичи, и ты обретешь новое отечество.

–  Я всегда буду рядом с тобой и даже в сечу пойду, если позволишь или будет нужда, - с улыбкой отвечала Анна.

Княгиня Анна Романовна жаждала такого положения при дворе князя. Теремная жизнь, какую она хорошо знала по Константинополю, была ей не по душе. С первого дня появления в Киеве она старалась быть вместе с Владимиром и нигде не мешала ему, но была нужна. Он видел, что она умна и её советы во благо.

Принародный обряд крещения сыновей Владимира и боярских детей завершился. Священник Григорий нарек обращенных в новую веру именами по Священному Писанию. Можно было отправляться на княжеское подворье, отпраздновать это важное событие. Но князь Владимир замыслил иное. Он спросил Анну:

–  Моя государыня, видишь, здесь собрались тысячи людей и большинство из них язычники. А что, ежели мы подвигнем их креститься следом за нашими сыновьями хотя бы завтра?

–  Ты верно считаешь, мой государь. Я вижу, что язычники прячут своих детей за спины, но надо попытаться привести их к купели. Скажи им своё слово.

Тогда князь подошел к своему боевому коню, которого конюшие держали неподалеку, поднялся в седло и громко сказал:

–  Люди добрые, не надо печалиться о Перуне. Зову вас, богатого и бедного, в воскресенье на Днепр. Там и обретем все вместе единственного Господа Бога. Да не будете мне супротивны, ежели придете всем миром.

Народ заволновался, заговорили все разом. Послышались и громкие крики:

–  Придем, князь-батюшка, и ты поведешь нас на великую воду!

–  Слышу возгласы мужей истинных, - отозвался князь Владимир.
– А теперь зову вас в детинец. Там и воздадим хвалу Господу Богу во благо чадам нашим.

Архиереи повели княжат-отроков и боярских сыновей на Владимирове подворье, чтобы по христианскому обычаю отпраздновать крещение застольем. Сам великий князь был озабочен одним: он наказал Добрыне собрать на княжеском подворье бирючей-глашатаев, а как они сошлись, повелел им:

–  Езжайте по городу и за пределы, в посады, всем моим подданным говорите княжеским именем, чтобы в воскресенье стар и млад поднялись на заре и шли на берег Днепра близ Почайны. Ежели кто не придет на реку, будь то богатый, или бедный, или нищий, - да станет моим врагом.

Хорошо исполнили бирючи Владимиров наказ. Никто из киевлян не молвил бы без обмана, что не слышал глашатаев.

Великий князь той порой велел устроить пир не только на своём подворье, но и на городских площадях. Знал князь, по какому поводу выставлял угощение горожанам, и пригласил на пир большую часть язычников и тех, кто принял крещение в Корсуне.

Сам князь Владимир любил пиры и собирал их по всякому поводу. На пирах не столько хмельное пил, сколько разную побывальщину слушал, какую приносили во дворец вольные сказители. И на сей раз нашлись охотники поведать новое про известную ведьму Марину Игнатьевну, которая дружила со Змеем Горынычем да, осердясь на него, задумала приворожить к себе дядюшку князя Добрыню. Владимиру это было привычно, а для княгини Анны в новинку. Когда Владимир и Анна уселись на высокое место, она велела начинать речь. И нашелся сказитель, запел: