– Вот заладил! Конечно же! От моего кармана-то и зависит процветание страны! И от твоего, кстати!

– От моего?

– Да давно ли ты заглядывал в него?

– Только что, когда раздевался.

– Всё шутишь, всё смеёшься! А тебя облапошивают, как хотят!

– Не понял.

– А ещё грамотный, учёный! Он не понял! Вы только посмотрите на него! – Пётр обратился к воображаемой аудитории: – Не понял! Его обувают вовсю на каждом шагу, а он не понял! Не понял, ха-ха-ха!

– Разъясни! – потребовал Рим.

– Есть такое понятие, как интеллектуальная собственность, слышал?

– Но.

– Вот-те и но! Всякая собственность бабок стоит! А где твои бабки?

– Да я пока Нобелевскую не получил.

– Вот ты трещишь! Ха-ха-ха – всё так и хохочешь! А ведь, над собой хохочешь! Проверил карман, убедился, что там гуляет ветер, и доволен!

– А что же теперь, ныть нескончаемо?

– Да не только ныть – рыдать и выть впору!

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Рим. Он прекрасно изучил однокашника. Пётр, не станет нести околесицу.

– Нет, ты решительно ничего не понимаешь!

– Так разъясни!

– А ты подумай чуточку и сам всё поймёшь!

– В каком направлении?

– В экстравертном! Ты замкнулся в своём мирке науки! Что-то там пашешь-пашешь, а вокруг тебя жизнь идет, не останавливается ни на секунду!

– Ты что хочешь сказать-то?

– Минуточку терпения! Существует такая наука – политэкономия, не забыл? Как, кстати, как там Адольфовна поживает?

– Собирает документы в Фатерлянд.

– Вот видишь, собирает. Смоется ещё один ум! А почему? Да потому что знает, что любой труд имеет стоимость. А из стоимости получается цена, вот ведь как просто-то!

– Ты что хочешь сказать?

– Да Бог с нею, с этой Адольфовной, не о ней речь!

– А о политэкономии!

– Видишь, ты не совсем безнадёжный человек! – обрадовался своим мыслям Пётр, – ты работаешь?

– Пашу, как ты выражаешься.

– Это хоть понимаешь! Уже хорошо. А всякий труд стоит денег. Где твои деньги?

– Я работаю на перспективу.

– Он работает на перспективу! – Пётр театрально взмахнул рукой, обращаясь к воображаемой аудитории.

– Слушай, Петро, а ты там никого не видишь?

– Где? – не понял оратор.

– Там, кому рукой машешь?

– Ха-ха-ха! Вот, с вами-психиатрами только свяжись!

– Милее нас людей-то нет!

– Ка-анечно! Только вот, с такими милыми лучше, как-нибудь на расстоянии быть. Не дай Бог в лапы вам угодить! Ладно, не об этом речь, – вполне трезво сделал переход Пётр к серьёзному разговору: – И долго станешь трудиться на перспективу – светлое будущее?

– Надеюсь, само собой всё окупится.

– Надейся, надейся! А вот теперь послушай, что я скажу прямо, коли ты намёков не уразумеешь.

– Будь добр.

– Буду, – пообещал Пётр и продолжил: – Сколько ты потратил на банкет?

– Понятия не имею, я этим не занимался.

– А ты думаешь, всё это даром прошло?

– Что, всё это?

– Защита, конечно! Кто оплатил дорогу экспертам, гостям, включая иноземных? Кто всё организовал?

– Наверное, супруга.

– Твоя? Её не было здесь!

– Тогда Государство, – неуверенно произнёс Рим. Его эта сторона дела почему-то не интересовала.

– Вы что-то пролепетали? Какое Государство? Всегда что-то делают конкретные люди, не так ли?

– Так.

– Вот оно! Дошло, наконец, что всё это денег стоило? А тебе никто и не намекнул, мол, Рим Николаевич, дорогой вы наш, надо бы забашлять кое-что и кое-куда! Так ведь?

– Да.

– Это что ли от доброты душевной? Да за все уже уплачено!

– Не ты ли заплатил?

– Вот чудила? Лишь бы подколоть!

– Тогда кто?

– А ты догадайся! – Пётр склонился над собеседником, скривив умопомрачительную гримасу.

– Я?

– Конечно! Ты, ты, ты! Ты заработал кучу бабок! Хватило бы на несколько таких защит и ещё бы осталось!

– Как это?

– Ты статьи писал?

– Да.

– За рубежом публиковал?

– Но.

– Теперь понял, почему Адольфовна туда намылилась?

– Так ты хочешь сказать, что за это полагаются какие-то гонорары?

– Баснословные!

Рим обескуражено замолчал. Верить или не верить? И поверить страшно и не поверить невозможно!

– В валюте, между прочим! А куда всё пошло?

– Так значит, им пошло? Моему руководителю Васильчикову?

– О чём таком ты говоришь? Да ты посмотри на Егора Степановича! У него, кроме облезлой шапки, ничего нет. И ему не надо! Такой же, как и ты!