Шрифт:
– Я дам тебе тысячу воинов, и ты, Булан, сожжёшь Переяславль. Твои быстрые кони протопчут дорогу к Чернигову, и ты разоришь Подол и богатый торг. Подобно стреле, пущенной из тугого лука, ты должен успеть вернуться в степь, пока Мстислав не вывел свою дружину. Остерегайся его, он барс, и его воины под стать своему князю…
Так наказывал хан Боняк своему брату хану Булану, когда тот ставил ногу в стремя, а труба, сделанная из рога дикого буйвола, созывала в поход печенегов.
Накануне из печенежской ямы сбежал десятник. В полночь убил караульного и, завладев его конём и оружием, ушёл. Кинулись утром, послали погоню, но напрасно. А через сутки вернулся конь, загнанный, с ранами от волчьих клыков, и печенеги решили, что волки зарезали уруса.
Но тот шёл и бежал, падал и снова поднимался. Уходил день и ночь, не зная отдыха. Молил Бога о чуде. Ночью путь держал по небесному молочному шляху, какой тянулся от моря Русского на север. Совсем обессилел беглец, пока наконец не заметил, что степь давно перешла в лесостепь, а вскоре и первые признаки леса появились, гривами потянулись. Тут только он обнаружил, что в этих местах его прошлым летом печенеги схватили. Здесь стояла его застава. Теперь десятник уверенно повернул к Переяславлю.
У Василька с десятником состоялся долгий разговор. От десятника он узнал, что печенеги скоро направятся на Русь.
Послал Василько в Чернигов и Киев гонцов, а на рубеже заставы усилил. Ждал орду, гридней и кметей держал в готовности…
Печенеги нагрянули. Народ едва с посада за стенами укрылся. С визгом и свистом горячили коней, подъезжали к самым укреплениям, бревном таранили ворота. Рой стрел понёсся на город.
Отбили осаждённые первый приступ, а печенеги к следующему готовятся, лестницы вяжут, стрелы калёные мечут. Дождей давно не было, сушь. Начались пожары.
Настырно лезут печенеги, забираются на стены. Горит Переяславль…
Ночью Ярослава разбудил шум в гриднице. Князь подхватился. Отрок внёс горящие свечи, поставил на треногий столик. Вошёл воевода Пров:
– Князь, гонец из Переяславля от Василька, орду ждут.
– Твой час настал, Пров, поспешай! Поспешай перекрыть дорогу поганым, не дай разорить Чернигов, отведи удар от Переяславля!
На рассвете, переправившись через Днепр, дружина взяла дорогу на Переяславль. Пров душой чуял, беда нависла над городом. Сотрясая землю копытами, скачут гридни На полпути встретили смерда и от него узнали, горит Переяславль.
К полудню следующих суток услышали гридни запах дари и увидели дым. Погнали коней. Огонь пожирал Переяславль. Узнав, что орда повернула назад совсем недавно, Пров погнался за печенегами. Настиг их. Бросив полон и награбленное, они уходили от преследователей… Много вёрст гнала их дружина князя Ярослава. И половина печенегов не вернулись в свои вежи…
Встретив Булана, Боняк презрительно скривил губы:
– Ты испугался достать Чернигов, Булан. Урусы наступили тебе на хвост, и под копытами урусских коней легло много моих доблестных воинов.
– Мы сожгли Переяславль и перебили в нем урусов, и если бы я повернул своего коня на Чернигов, то не стоял бы сейчас перед тобой, мой достойный брат.
– Хе, - ощерился Боняк, - так было бы лучше.
Василька отыскали среди убитых гридней. Когда стягивали кольчужную рубаху, он застонал…
Его бережно уложили на выложенную травой телегу, с великим бережением повезли в Чернигов. Дорогой Василько то приходил в себя, то снова терял разум. Когда к нему возвращалась память, он корил себя, переживал неудачу, считал себя виновником гибели переяславцев и гридней. Иногда он пытался оправдываться. Разве не видел Василько, как дрались гридни и кмети на стенах и в горящем городе? Ведь печенегов было во много раз больше…
Телегу трясло, хотя отрок из дружины Прова вёл её бережно. Рядом с телегой ехал Пров.
Ехали берегом Днепра. На той стороне берег пологий, песчаный. Вдали открылся Киев на холмах, стены городские к самой воде спускаются. Склонился Пров над Васильком:
– Киев рядом, Василько. Вон и паром пристал. Мы тя в Киеве оставим, тебя княжий лекарь вылечит, а как поднимешься, в Чернигов поедешь.
Но Василько молчит, снова потерял память.
2
Прежде Мстислав не задумывался, зачем человек приходит в этот мир. Рождается, страдает, умирает. И радость посещает его не всегда, преходяще. Случается, конец жизни человек воспринимает как облегчение.
Исповедуясь, поделился о том с духовником. Отпустил отец Кирилл князю грехи, сел в кресло, ладонь на лоб положил и спросил словами библейскими:
– Кому открыт корень премудрости? И кто познал его? Один Господь…