Кайден стоит наверху с руками на бедрах, будто он король мира — если бы такая работа существовала, она была бы потрясающей. Я могла бы носить корону, и всем пришлось бы слушаться меня. Я сказала бы им держаться от меня подальше, и они бы так и делали.

Я вдыхаю через нос и передвигаю руку к следующей ступени.

— Да...

Когда мои пальцы соскальзывают, я крепко закрываю глаза, а спина выгибается внутрь. Я не упаду, но чувствую себя беспомощной и не могу сдвинуться.

— Черт, Кэлли, — говорит он. — Дай мне руку.

Мои пальцы цепляются за другой уступ, и я впиваюсь ими, когда мой поток воздуха уменьшается. Головокружение накрывает мозг, и у меня дрожат колени, готовые вот-вот согнуться подо мной.

— Кэлли, открой глаза, — говорит Кайден мягким, но властным голосом, и я приоткрываю одно веко. Он спустился вниз, и его ноги чуть выше моей головы, а длинная рука протянута ко мне. — Дай мне руку, и я помогу тебе забраться.

Я гляжу на его руку, как на дьявола, потому что именно им могут быть руки: они могут завладеть тобой, пригвоздить тебя, трогать тебя без разрешения. Закусив губу, я качаю головой.

— Я могу сама. Меня просто на мгновение сбило с толку.

Он вздыхает, и мышцы в его руке расслабляются.

— Ты боишься высоты, да?

Я наклоняюсь вперед, пока мое тело не прижимается к шершавым камням.

— Немного.

— Дай мне руку, — повторяет он, его голос мягкий, но глаза требовательные. — И я помогу тебе забраться наверх.

Ветер усиливается, и пыль колет щеки. Тело горит от волнения, когда я закрываю глаза и вкладываю свою ладонь в его. Наши пальцы переплетаются, потрясение прорезает мою руку, и я поднимаю к нему глаза.

Крепче сжимая руку, Кайден поднимает меня, мышцы в его руке напряжены, пока я не оказываюсь на следующей ступени. Я ставлю на нее ботинки, и он дает мне время, прежде чем снова потянуть за руку и поднять на следующую. Забравшись наверх, он отпускает меня, но только чтобы подняться самому. Потом он протягивает мне над уступом руку, я хватаю ее, снова ему доверяя, и тянет. Я спотыкаюсь, когда мои ботинки скользят по земле, и пытаюсь удержать равновесие.

Его рука обхватывает меня за спину и касается прямо над талией, чтобы удержать меня на ногах. Мое тело напрягается, когда смесь эмоций накрывает меня. Мне нравится, что он трогает меня, мягкость его пальцев и тепло его близости. Но потом у меня в голове проносится воспоминание о большой руке, толкающей меня в спину на кровать.

Я разворачиваюсь с расширившимися глазами, а перед лицом у меня раскачиваются пряди волос.

— Не трогай меня, пожалуйста.

— Все в порядке, — говорит он с вытянутыми перед ним руками и осторожным взглядом на лице. — Я просто помогал тебе удержать равновесие.

Я тянусь вверх, чтобы удержать резинку в волосах.

— Прости... просто... это никак не связано с тобой, клянусь. Просто у меня проблемы.

Он опускает руки по бокам и долгое время смотрит на меня.

— Я не хочу давить, но, похоже, ты немного нервничаешь. Могу ли я... Ты не против, если я спрошу, почему?

Я направляю свой взгляд поверх его плеча.

— Лучше не надо.

— Хорошо, — просто говорит он и поворачивается лицом к открывающемуся утесу.

Я двигаюсь рядом с ним, оставляя небольшой зазор между нами. Холмы простираются на мили, зеленые, цветущие, пестрящие деревьями и туристами. Голубое небо бесконечно, а солнце просвечивает сквозь тонкие белые облака. Вверх и поперек дует ветер и, встречаясь, создает у меня впечатление, что я лечу.

— Мне это напоминает ту картину, что висела на стене у мистера Гарибальди.

Кайден задумчиво трет свой шершавый подбородок.

— Ту, которой он так гордился? И о которой все время говорил?

Я оставляю руки на бедрах, но слегка выпячиваю их вперед и держу ладони раскрытыми, представляя, каково это быть птицей и лететь высоко и свободно.

Он смеется и наклоняет голову вперед, волосы падают ему на лоб.

— Он всем классам рассказывал эту историю?

Я провожу языком во рту, сдерживая улыбку.

— Думаю, это традиция. Так он хвалится тем, что в его жизни было время, когда он не сидел постоянно в классе.

Он откидывает голову назад и постепенно выдыхает.

— Сколько хочешь здесь побыть?

Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к утесу.

— Мы можем вернуться, если хочешь.

— Мне не хочется возвращаться, — говорит он, и я молчу. — Или ты хочешь?

Я перевожу взгляд на холмы.

— Мне бы хотелось побыть здесь подольше, если ты не против.

— Абсолютно не против.

Он садится на землю и скрещивает ноги, вытянув их перед собой. Потом он хлопает по месту рядом с собой.