— Дорога в отделение будет стоить дорого, — ответил он, прихрамывая к металлическим дверям. — А у меня нет таких денег.

— Ладно, встретимся у входа, — сказала я, и он вошел внутрь, захлопнув за собой дверь.

Направляясь к своему общежитию, чтобы закинуть вещи, я размышляла о том, что понятия не имею, как ввязалась в эту историю. Последние шесть лет я пыталась держаться подальше от парней, но последнее время только они меня и окружают, но бросать его я не собиралась.

Когда спустя двадцать минут мы встретились с Люком у входа, выяснилось, что в ближайшие два часа ему не попасть к врачу, так что мы обменялись номерами, и я пообещала вернуться за ним из спортзала.

Спустя два часа мы сидим в приемной. Люк подергивает коленом, пока я читаю журнал «Пипл» и доедаю лакрицу. Я сменила спортивную одежду на джинсы и футболку. Удивительно, как хорошо я справляюсь с тем, что произошло между мной и Кайденом в спортивном зале. Сидеть на нем сверху было странно, но моему телу это понравилось. Всю дорогу домой Сет подкалывал меня по этому поводу, так что я все ждала, когда же меня накроет, но мне по-прежнему хорошо.

В свете ламп приемной кожа Люка выглядит почти желтой. Я перелистываю страницу и склоняю голову набок, делая вид, что смотрю на что-то другое.

— Тебе нравятся медицинские кабинеты? — вдруг спрашивает Люк.

Я поднимаю голову и вижу, как он своими огромными карими глазами пялится на мужчину со сломанной рукой напротив нас.

— Думаю, что нет.

Он взволнованно чешет висок, пока на коже не появляются красные полосы.

— Сплошная антисанитария.

Я захлопываю журнал и кладу его на стол.

— Может, если ты перестанешь постоянно об этом думать, то сможешь немного расслабиться.

Он замолкает, а нога его перестает дергаться.

— Я просто ненавижу иглы.

Какая-то бессмыслица, потому что ему какое-то время наверняка приходилось делать себе инъекции инсулина. Хотя страх в его глазах заставляет меня задуматься, не скрыто ли за этой фобией что-то еще помимо игл.

— Ладно, подумай о чем-нибудь другом. — Я беру со стола рядом с собой номер «Спортс Иллюстрейтед». — На, почитай. Поможет тебе отвлечься.

Хмуря брови, он забирает у меня журнал и изучает девушку на обложке.

— Знаешь, я не помню, чтобы ты была такой в средней школе. Ты была действительно тихой, и все... — Он замолкает, но я знаю, что он хочет сказать: что все смеялись надо мной, придирались, дразнили и издевались. — Прости. Я не должен был заводить об этом разговор.

— Все нормально, — заверяю я его, но воспоминания осколками стекла врезаются в мозг.

— Знаешь, ты напоминаешь мне мою сестру, Эми, — говорит он. — Не знаю, помнишь ли ты ее. Она на пару лет была нас старше.

Я качаю головой.

— Нет, не помню. Извини.

Он открывает журнал и переворачивает страницу.

— Она была очень на тебя похожа. Тихая, милая, но грустная.

Я замечаю, что он говорит «была». Я поджимаю губы, когда стекла в голове становится больше, и оно разбивается на множество кусочков.

— Я отойду на минутку.

Я поднимаюсь со стула и несусь по коридору в туалет. Мои плечи горбятся, когда в животе нарастает боль. К счастью, в туалете никого нет, иначе меня вывернуло бы прямо в коридоре и все узнали бы мой маленький секрет. То единственное, что утешает меня в самые мрачные думы. То единственное, что принадлежит только мне и никто не может его забрать.

***

— Думаю, я должен отвезти тебя туда в качестве благодарности, — говорит Люк, когда мы едем на карнавал, устраиваемый на ярмарочной площади. Солнце опускается за горы, а серое небо окрашено всплесками розового и оранжевого. Землю охватывают неоновые огни и музыка.

— Я с одиннадцати лет не бывала в подобных местах, — признаюсь я. — Я никогда не каталась на аттракционах, особенно расположенных высоко.

— Ты не ходила даже на нашу городскую ярмарку? — спрашивает он, останавливаясь на светофоре.

Я трясу головой.

— Я перестала ходить, когда мне исполнилось двенадцать.

Он глядит на меня, ожидая объяснений, но что я могу сказать? Что мое детство закончилось лет в двенадцать, когда у меня украли невинность? Что после произошедшего сладкая вата, шарики, игры и аттракционы заставят меня жалеть о том времени, которого у меня никогда больше не будет?

— Ну, тогда я отвезу тебя, — говорит он, когда загорается свет, и на его лице отражается зеленый. Он отпускает сцепление, и грузовик катится вперед.

— О, тебе вовсе необязательно это делать, — говорю я ему. — Мне было приятно тебе помочь, тем более что ты больше не выглядишь так, будто вот-вот упадешь замертво.

— Я так плохо выглядел?

— Ты выглядел ужасно.

С легкой улыбкой на лице он качает головой.

— И все равно я считаю, что нам нужно развеяться. Это лучше, чем возвращаться в кампус и сидеть в общежитии. С начала учебы я почти не выходил из комнаты. — Он замолкает на то время, пока крутит руль, и сворачивает направо на грязную парковку, сбоку от белых шатров и неоновых огней аттракционов. — Можешь позвонить Сету и позвать его. — Заглушая двигатель, он что-то обдумывает. — А я позвоню Кайдену, посмотрим, захочет ли он приехать.