– Ну уж не никто, а кто-то. Можно ведь и в милицию пойти. Там определят твою подноготную.

– В милицию? – непонимающе переспросил он.

– В полицию.

– А, в инквизицию. Как же! Ты придешь туда, а выяснится, что теперь ты убийца и тебя давно мечтают посадить в тюрьму.

– Значит – это преступление, ну – меняться без разрешения.

– Ведьмы так не считают, – нервным шепотом объяснил он, Говорят, есть подпольная группа сопротивления…

И тут, как только я начала увлекаться новыми возможностями, зазвучала музыка. Знакомый мотивчик собачьего вальса.

– Пошли, кажется, я знаю, что нам нужно делать.

– Я тоже. Тебе нужно постараться впасть в состояние не тут…, – начал он.

– Держи карман шире! Пошли уже, тут есть тот, кто нам поможет без всяких нетутов.

В парадной Вовы все выглядело без заметных изменений. И даже ключ мягко нырнул в скважину.

– Эй, Голос, ты где? – я шла по знакомой квартире к заветной двери, а вслед за мной скукоженно плелось мое подобие, растерянное и понурое.

Музыка играла все громче. Неестественно заполняя уши и проникая в мозг. В глазах потемнело и я провалилась в темноту.

Глаза открывать не хотелось, но придется. Открыла. Темно. Вообще ничего не видно. Только Голос слышно.

– Извини. Случайно получилось. Я не хотел тебя паралелить. Ты не должна была туда скользнуть.

– А что – миров много?

– Много? Да не то слово. И вдоль и поперек. Место такое. Сама должна понимать.

– А я теперь снова я?

– Косноязычие – твой конек. И ты на нем постоянно скачешь, черт знает куда.

– Ты же понял!

– Понял. Все вернулось на прежние места. И не ругайся, я же извинился.

Мне вдруг стало обидно. Неплохой был мир, почти как наш, и парень вполне себе ничего попался. Только чесаться до сих пор хочется. И пописать не удалось. А жаль.

Еще больше жаль, что не получилось узнать про колдунов. Питер, у которого вместо правительства колдуны – это не может быть неинтересным. Да и насчет ведьм тоже узнать бы хотелось. Единственно, что меня смущало – так это отсутствие квартиры, в которой я могла бы жить.

– Ну что ты трагедию устраиваешь? Все же хорошо закончилось.

Голос прозвучал с интонацией – «все хорошо закончилось для меня, а на тебя плевать я хотел».

– Мог бы и объяснить толком, что за хрень случилась, – обида быстро переросла в злобу и досаду – ну как же – было столько возможностей, а тут снова Вовина берлога и Голос явно затеял что-то подлое.

Снова врет. Явно не случайно меня перебросил неведомо куда.

– Да так, – неопределенно ответил этот темнила.

Точно, что-то замышляет.

– Надоел ты мне. Ты мне так надоел, что дальше некуда. Знаешь, что я сейчас сделаю? Уйду домой. И ты хоть тут уиграйся на рояле – не приду больше. Ты над Вовой издевайся. Из него получится офигенный подопытный кролик. Вот с такими яйцами.

Пошарила руками – нашла пол. Поднявшись, чуть не упала, но вовремя ухватилась за первое попавшееся. То есть за голову Ленина, снова пошатнулась, но на этот раз уже вместе с великим вождем. И мы совместно рухнули. Он – на пол, а я – в темноту.

Голос испуганно ойкнул.

– Минуточку, ошибка вышла. Вот, сейчас все станет как надо! – Голос нервно дрожал.

За столом, накрытым белой скатертью, скорее всего, льняной – даже складки от хранения остались, сидели два препротивных дуста и делили мою душу. Которая лежала на фаянсовом блюде с синими цветочками. Довольно большом. Перед каждым дустом была тарелка, а в руках – вилка и острый нож. Они ими пытались ткнуть душу, чтоб отхватить себе кусок побольше. Душа выглядела настороженной и уворачивалась как могла.

– Эй, вы что творите, а? – спросила я.

– Не твое дело.

Слева от меня сидел дуст, похожий на нашего учителя по ОБЖ, довольно пожилой вояка, седой и лысоватый. Тот, что справа смахивал на Диму Ришко, когда тот был с длинными волосами. Дима – скрипач в Короле и Шуте. Его в лицо многие знают. Весьма колоритная личность.

Я подошла поближе. Мне очень хотелось понять, на что же похоже моя душа. По-честному, она больше всего на тесто смахивала. Такое полупрозрачное тесто, как гель, которым я волосы укладываю. И в данный момент ее настороженность сменилась откровенной паникой. Потому что дусты начали более решительную атаку и тыкали в нее вилками со страшной скоростью. Но душа выскальзывала как маринованный гриб, мечась по блюду. Если бы дусты действовали сообща – дело бы закончилось усечением души. Минуту я наблюдала, как мелькают вилки, клацая по фаянсу. Потом дусты поняли, что душа вымоталась и устала. Они достали из карманов коробочки со специями, с виду перец и карри – и щедро посыпали мою душу этим дерьмом.

Душа так испугалась, что ее страх передался и мне. Недолго думая я сцапала ее обеими руками и прижала к груди. Как несчастного студенистого котенка. Довольно неприятного на ощупь.

– Гады вы оба. Она моя. И нефиг ее мучить. Мне теперь ее не отмыть будет.

А отмывать пришлось. В соседней комнате, куда я выскочила с душой в руках, была белая керамическая раковина, латунный кран выдавал только холодную воду. И там даже мыло было, хозяйственное, пользованное, с неприятным резким запахом. Намывая скользкую от воды душу, я озиралась по сторонам – чем бы ее просушить? Но, ни полотенца, ни салфеток не оказалось. Пришлось решиться на просушку. Благо прищепки на веревке были. Три штуки. Обычные такие, пластмассовые, зеленые. Вот я и повесила душу, которая теперь сверкала как мыльный пузырь, всеми цветами радуги. Капли воды шлепались на пол, изредка попадая мне на ноги.