«Чтобы свет спать не мешал», - усмехнулась она.

Все было готово. Оставался заключительный аккорд. Она чиркнула спичкой и бросила ее на край керосиновой дорожки. Огонь, почуяв добычу, резво побежал навстречу ожидавшему его пиршеству. А Катя, не менее резво – к калитке, за угол и в машину.

Попетляв по поселку, она остановилась на соседней улице, снова спрятав машину под деревом. Открыла люк над головой, выключила мотор и стала ждать, наблюдая за обстановкой. Долго ждать не пришлось. Ноздри ее уловили запах гари и дыма. Сначала над крышами домов, над черными кронами деревьев возникло алое зарево, а потом в небо взвились языки пламени. Они плясали так весело, так неистово, что даже Кате стало в какой-то момент не по себе.

Послышался вой пожарной сирены. Катя знала, что спасти горящий дом практически невозможно. Пожарники, как правило, ждут, когда он прогорит до тла, направляя все свои усилия на то, чтобы не позволить огню перекинуться на соседние строения. Включив мотор, она медленно проехала совсем близко от растревоженной ночным происшествием улицы. Гигантский фейерверк, озаривший всю округу. Две здоровенные пожарные машины с лестницами наперевес. Пожарники в касках со шлангами в руках. Беспорядочно мечущиеся, полуголые люди, высыпавшие из своих домов. Зрелище эффектное и впечатляющее. Катя с удовольствием вышла бы из машины, чтобы получше все разглядеть. Но с минуты на минуту здесь наверняка появятся блюстители порядка. А ей привлекать к себе внимание совсем ни к чему.

Прежде чем покинуть устроенный ею театр, она взяла фотокамеру, вылезла наполовину из люка и сфотографировала величественную пляску огня в ночи.

Просматривая на следующий день свою электронную почту, Ломов прочел короткое послание: «Тем, кто пока остался: С воронежским приветом №2.» Когда его телохранитель не вышел на работу, он понял, что с ним что-то произошло, и послал Сашка в Мытищи проверить. Вернувшись, тот с мрачным видом сообщил, что на месте дома и пристройки осталось лишь одно дымящееся пепелище. Что стало с жившими там людьми, он не знал. Ломов собрался было устроить своему работнику разнос, что он-де даже простое поручение до конца выполнить не может, что ему следовало узнать, жив ли Борис. Но Сашок лишь пробурчал, что ему сейчас ровным счетом ни до чего нет дела. При этом он одарил босса таким испепеляющим взглядом, что тот, примирительно похлопав его по плечу, поспешил сказать:

– Прости, брат. Прости. Ты вот сюда посмотри! – Он ткнул пальцем в экран компьютера.

Сашок взглянул, прочел и выругался.

– Выходит, пожар у Трошина тоже ее рук дело?

– Выходит. Пока мы тут ушами хлопаем, она времени даром не теряет. Гони-ка, Сашок, обратно, в Мытищи. Я сам хочу взглянуть.

«Не зря говорят, что преступников тянет к месту преступления», - подумала Катя, осторожно объезжая колдобины.

Оставив машину на улице, перпендикулярной Лесной, она направилась к дому Трошина. Вернее, к тому, что от него осталось. Одета она была так же, как и в первый день – в платье в горошек, панаму и босоножки. Поравнявшись с георгиновым садом, подумала с минуту и, облокотившись о забор, громко позвала:

– Хозяйка! Есть дома кто?

Уже знакомая ей женщина появилась на крыльце.

– Чего тебе, милая?

– Да цветы ваши уж больно хороши. Я тут с утра опять дачу искала, а потом подумала, не купить ли мне у вас еще букет. Сегодня вечером к подружке на день рождения иду. Пригодился бы. Если не возражаете.

– Чего ж тут возражать. Лишних денег, говорят, не бывает. Каких тебе? Опять гладиолусов?

– Лучше георгины. Вон те, махровые, с белой каемочкой.

Вооружившись ножницами, женщина спустилась в сад.

– Дачу-то нашла себе?

– Не-а. Ни одной свободной.

– Ну. А я что говорила... Видала, что у нас тут произошло нынче ночью?

– Нет. А что?

– Пожар! Страсть, как полыхало! Сгорел-то как раз тот самый дом, которым ты интересовалась.

– Да что вы! Это который?

– Ну помнишь, я тебе еще говорила, что пара там пожилая живет, что в Сочах они.

– Кажется, припоминаю.

– Так вот он и сгорел. Вместе с пристройкой. А в пристройке хозяева были.

– Они-то хоть спаслись? – озабоченно поинтересовалась Катя.

– Куда там. Даже выскочить не успели.

– Какое несчастье, - Катя сокрушенно покачала головой. – А откуда известно, что они сгорели? Может их тоже дома не было. Может в гостях где или в Москве остались.

– Их обгоревшие трупы под утро в морг увезли. Сама видала. Кошмар. У нас ведь тут по нескольку пожаров в год случается. Дома-то старые. Вспыхивают, как куча хвороста. Раз, и нету. Вот и этот тоже. В одночасье сгорел. Весь, до тла.

Катя вышла от словоохотливой хозяйки с букетом георгинов и направилась к дому Трошиных. Вернее, к тому месту, где он стоял. Хотела ли она, чтобы погибли Борис и его жена, спрашивала себя Катя. Нет. Не хотела. Навредить, сделать больно, искалечить жизнь, нанести материальный ущерб – да. Но убивать она никого не собиралась. Просто потому, что не могла переступить через эту грань. Тогда зачем надо было занавешивать сумкой оконце? Не исключено, что именно сумка сыграла роковую роль. Катя хотела, чтобы они как можно дольше пребывали в неведении, чтобы огонь успел сделать свое черное дело. Ее план мести заключался в том, чтобы лишить второго убийцу матери всего, чем он владел. Но не жизни. Возможно, Борис с женой, не видя пламени, продолжали спать и поняли, что горят лишь когда огонь подобрался и к их убогому жилищу, заполнив его едким дымом. Не исключено, что они угорели во сне и потому не успели выскочить.Катя не знала, радоваться ей этому или нет. Может сам Бог ее руками наказал изувера, не пожелав спасти их.

Постояв перед пепелищем, она бросила букет георгинов на то место, где недавно была калитка. Зачем? То ли в знак раскаяния, то ли из желания избавиться от цветов. Опустив голову, она быстро пошла прочь. Прежде чем свернуть за угол, к своей машине, Катя обернулась и неожиданно увидела джип Ломова, въезжавший на Лесную с противоположной стороны. Она сделала еще несколько шагов и как только оказалась вне поля их зрения, побежала.

С бешенно колотящимся сердцем Катя запрыгнула в машину, повернула ключ в зажигании и рванула с места, то и дело бросая тревожные взгляды назад, через зеркала. За нею никто не погнался. Взяв себя в руки, она поехала медленнее.