— Здравствуй, Алекс!

Мои тридцать два зуба блеснули в приветственном оскале. Алекс Форк немного растерялся и сбавил обороты.

— Привет, Клавдия! Ты хорошо выглядишь.

— Спасибо. Выспалась.

Шутки он не оценил. Скривившись, как будто у него разом свело все лицевые мышцы, он присел на ближайшую лавочку и, закинув ногу на ногу, приготовился говорить. Я его опередила.

— Давай поговорим. Ты же пришел сюда потому, что не так давно к тебе приезжал Кроули. Верно?

Алекс молча кивнул.

— Хорошо. Я полагаю, тебя интересует завещание.

Форк отвернулся и снова кивнул.

— Приятно, что спустя столько лет мы все еще понимаем друг друга с полуслова.

— Прекращай это шоу одного актера, Клавдия. Что ты хочешь взамен?

Я задумалась, прикидывая, что такого знает Алекс и чего не знаю я, что он так печется о завещании.

— Взамен чего?

— Твоей компании.

— Моей компании после моей смерти, верно?

— Верно. Сейчас она итак твоя только формально. Все проходит через меня.

— Именно поэтому прибыль упала на восемьдесят три процента по сравнению с прошлым годом. Ты ни черта не понимаешь в бизнесе, Алекс.

— Откуда такая информация?

— Кажется, ты забыл, что это я основала эту компанию, а не ты. У меня свои источники.

Несколько минут мы молчали, сверля взглядами друг друга.

Когда мне это надоело, я произнесла:

— Наверное, ты уже в курсе, что после моей смерти ты не получишь ни цента. Также, ты, наверное, знаешь, что завещание было составлено до того момента, как я оказалась здесь. Я была в здравом уме и твердой памяти. Следовательно, оспорить тебе его не удастся. Также тебе должно быть известно, что находясь здесь, я не могу переписать завещание, потому что закон запрещает сумасшедшим самостоятельно распоряжаться своим имуществом. А все вместе это значит, что в случае моей скоропостижной кончины ты останешься на улице. Вытащи меня отсюда, и я перепишу завещание в твою пользу. По-моему, это честные условия.

— Ты должна понимать, что засунуть тебя сюда было куда легче, чем вытащить. Я попробую что-то придумать.

— Попробуй, Алекс, попробуй. Тем более, если ты не хочешь, чтобы твоя сумасшедшая супруга вскрыла себе ночью вены, а в предсмертной записке написала, что умирает только ради того, чтобы оставить тебя нищим на улице. Вытащить меня отсюда в твоих интересах.

— Я тебя понял, Клавдия.

Он развернулся и ушел, не прощаясь, а я осталась сидеть на лавочке, провожая последние теплые дни угасающей осени. Когда я обернулась, чтобы посмотреть вслед мужу, я увидела только два силуэта: мужской и женский. Мужской принадлежал Алексу Форку, а женский силуэт негодующе размахивал руками. Потом женский силуэт махнул рукой в последний раз, словно понимая, что с идиотом спорить бесполезно, и засеменил в мою сторону. При ближайшем рассмотрении это оказалась Алисия Блок.

— Привет, Клавдия!

Сколько я ее помню, Алисия всегда здоровалась так, словно мы распрощались по телефону минут десять назад. Не помня себя от радости, я крепко обняла подругу, уткнувшись к ней в плечо, и разрыдалась.

— Ну, все хватит разводить влажность, — Алисия одобрительно похлопала меня по плечу и присела на лавочку. — Знаешь, Клавдия, твой муж отменная скотина.

После этих слов я просто не смогла сдержать улыбки.

— Я слышала, ты вышла замуж, — я звучно шмыгнула носом.

— Да, хотя, честно сказать, если бы кто-то лет пять назад сказал мне, что я стану женой журналиста, я бы только посмеялась. Но обо мне мы поговорить еще успеем. Лучше расскажи, как ты тут? Держишься?

Я взяла ее за локоть.

— Держусь.

Алисия залилась тонким смехом серебряного колокольчика.

— Вот и молодец! Билл Кроули, твой адвокат, частенько наведывался ко мне все это время. Как только он сказал, что тебя можно навещать, я сразу приехала. Скажи, что-то происходит? Ты что-то делаешь, чтобы выбраться?

— Что я могу тут сделать? Я ем, много сплю (я бы даже сказала, чрезмерно много сплю) и шантажирую мужа, чтобы он вытащил меня отсюда.

— Хорошо, но этого недостаточно.

— Можешь что-нибудь посоветовать? Кроме голодовки и попытки суицида?

Алисия не оценила шутки, назвав мой юмор не совсем здоровым.

— Нужен резонанс. Пока никто не знает о том, что ты здесь, пока нет шума, никому нет дела до твоей проблемы. Как только поднимется шумиха, этот вопрос получится решить гораздо быстрее.

— Ну, я могу взять тарелку и стучать по ней ложкой, требуя свободы. Здесь очень толстые стены и отличная звукоизоляция, Алисия. Можно сорвать горло в крике, и даже санитары тебя не услышат.

Мы сидели и курили, наблюдая за солнечными лучиками, согревающими землю, когда к нам неслышно приблизилась Маргарита.

— Миссис Форк, вам пора идти. Вас ждет доктор.

Я грустно улыбнулась Алисии и направилась вслед за Маргаритой. Алисия лишь скупо махнула рукой на прощание, отвечая на бесконечные трели сотового телефона.