— Жди новостей! — крикнула она вслед, когда за мной уже захлопнулись стеклянные двери лечебницы.

В холле на первом этаже меня приветливо встретил доктор Альберт Стивенс. Нельзя сказать, что он или, тем более, я были рады этой встрече, но Альберту что-то было нужно от меня, поэтому он пытался улыбаться как можно радушнее.

— Здравствуй, Клавдия!

Он даже протянул мне руку, пожать которую я не сочла нужным. Альберт в задумчивости посмотрел на нее и сунул в карман своего белоснежного халата.

— Маргарита, оставь нас, пожалуйста, на пятнадцать минут.

Девушка кивнула и удалилась, на прощание пообещав, что через полчаса зайдет ко мне в палату.

— Вы что-то хотели, доктор Стивенс?

Мне стало страшно, но я старалась скрыть страх за сарказмом. Когда я впервые увидела Альберта Стивенса, этого толстяка, похожего на престарелого селезня, я и подумать не могла, что со временем он станет внушать мне такой страх. Он не управлял больницей, не заведовал в ней, он правил, как правит тиран-самодержец, уверенный, что не найдется смельчака, который рискнет скинуть его с пьедестала.

— Я хотел поговорить, Клавдия, просто поговорить. Я хочу, чтобы ты наконец поняла, что я тебе не враг, я хочу лишь помочь тебе. Ты же смотришь на ситуацию слишком однобоко, и сведения, которые ты передаешь окружающим, тоже не вполне объективны.

Я остановилась и в упор посмотрела на него.

— Альберт, я не стану молчать. Я выберусь отсюда.

Говорить что-то еще я сочла бессмысленным. Кивнув ему на прощание, я направилась в свою палату, когда мне вслед долетело предупреждение:

— Клавдия, будь благоразумной. Пока у тебя нет ни одного козыря.

Я раздраженно мерила шагами палату, когда вернулась Маргарита.

— У вас все в порядке?

— Давай на «ты», хорошо?

Она кивнула, и я продолжила:

— Почему меня здесь держат? Почему я не могу спать дома?!

— Успокойтесь. Успокойся, Клавдия. Это обычная бюрократия. Все согласились с тем, что ты не сумасшедшая, но летаргия очень редкое, малоизученное заболевание. Тебе нужно постоянное наблюдение врача…

— Хватит! Это врачам необходимо постоянное наблюдение за мной! Я не подопытный кролик. Пока я не попала сюда, я была нормальным человеком. У меня были любимая работа, друзья, нормальная жизнь. А после ваших экспериментов девяносто процентов времени я сплю, и я вижу очень странные сны, Маргарита! Я не могу жить двумя жизнями одновременно! Понимаешь ты это? Я не могу!

Она ничего не ответила. Просто молча взяла меня за руку и протянула стакан воды, отдающий мятным привкусом. «Снотворное», подумала я, и медленно закрыла глаза, отдаваясь мягкой тишине больничной палаты.

Я прекрасно выспалась, прежде чем открыла глаза в комнате, которую арендовала у фермера. По крыше равномерно перекатывались капли дождя. Земля, от него раскисшая, чавкала под ногами. В душе чавкало тоже.

Первой моей мыслью, когда я открыла глаза, стал Макс. Мне начинало не хватать напутственных окриков кузена и его дружелюбной (чаще всего) брани в мой адрес. Будут ли меня судить за убийство наемника, которого искала полиция? Вряд ли. Максу не было дела до этого общества. Вероятно, общество отвечало ему тем же.

Я уже начала размазывать по лицу слезы, когда дверь в мою комнату без стука отворилась и ко мне вошли четыре человека в форме, которую я интуитивно приняла за полицейскую.

— Селин Баст?

— Она самая. Чем могу?

— Следуй за нами. Тебя ждет начальник полиции.

— А он не может сам прийти? Я все же женщина. К тому же я не одета.

Один из них бросил в меня свертком, который при дальнейшем рассмотрении оказался приказом о моем задержании и об аресте.

По-тихому выругавшись, я лениво начала одеваться. Мы уже практически вышли за территорию фермера, когда он догнал нас и клещом вцепился в мой локоть.

— Ты обещала заплатить!

— Я заплачу, когда вернусь.

— А если ты не вернешься?

— У тебя в конюшне стоит моя лошадь, которая стоит куда больше, чем я должна тебе за ночевку. Я вернусь.

Один из моих провожатых хмыкнул, но от комментариев воздержался. Начальник полиции был высоким крепко сложенным мужчиной, который не злоупотреблял ни выпивкой, ни табаком, ни женщинами. Он махнул рукой, и нас оставили вдвоем.

— Присаживайся, — голос был таким же правильным, как и он сам. Он придвинул мне стул. Я села. — Ты знаешь, что тебя ищет полиция?