Шрифт:
Впоследствии он узнал, кто она.
99
В давние времена кавалер проходил как-то между дворцом Корёдэн и другим, и из покоя одной благородной дамы ему сказали: «Называешь ты „траву забвения“ травою „тайны“?» — и с этими словами траву ту ему показали. Кавалер, траву взяв: [139]
«Ты видишь, вероятно, что поле все покрыто забвения травой… Но эта тайна лишь одна и в будущее вера!»139
Поступок дамы здесь объясняется ее желанием узнать: забыл ли он ее, которую любил прежде, чем она сделалась любимицей микадо, или же только затаил свою любовь, держит ее втайне.
100
В давние времена жил некий человек, Аривара Юкихира по имени, пост занимавший офицера левой дворцовой гвардии. О том прослышав, что в доме у него вино хорошее имелось, много придворных кавалеров к нему приходило, чтоб пить.
В день этот он, хозяин, устроил пир в честь сатюбэна, [140] Фудзивара Ёситика по имени. Был человек со вкусом он, и цветы в вазы понаставил. Среди цветов тех были прекрасные глицинии. Цветущие их ветви в длину имели около трех футов и шести дюймов.
140
Сатюбэн — название одного из высоких чинов того времени.
Взяв их за тему, все стихи слагали.
Когда уже слагать кончали, явился брат хозяина, услышав, что тот устроил пир, и, схвачен будучи, заставлен оказался и он стихи сложить. Не знал, конечно, он искусства стихосложения, отчего этому и противился, но, насильно будучи заставлен, так сложил:
«Как много укрылось здесь под цветами в цвету… И блестящей, чем прежде, глициний цветы!»«Почему ты так сложил?» — его спросили, и он ответил: «Блеск и слава первою канцлера теперь в полном расцвете, и я сложил стихи, в виду имея то, что род „глициний“ теперь особенно цветет». И все перестали его бранить. [141]
141
Все построено на игре слов: слово «Фудзи» — глициния — является фамильным именем рода Фудзивара («поле глициний»), т. е., говоря о глициниях, он тем самым говорит об этом роде. В тот же момент первым канцлером был именно глава этого рода, и весь род находился в апогее своего могущества.
101
В давние времена жил кавалер. Стихов не слагал он, но все же свет знал хорошо. [142]
И вот он даме благородной, что, став монахиней, от мира отвратилась и уж не в столице, но в далеком средь гор селении жила, — даме, бывшей одного с ним рода, стихи сложив, послал:
«Отвратясь от мира, на облаке все же ты не паришь… [143] Но горести мира так далеки от тебя!»142
Для людей Хэйана, тех, которые принадлежали к образованному, по тогдашним понятиям, кругу — главным образом к придворным, — умение слагать стихи подразумевало знание света, т. е. знание сложных общественных взаимоотношений, людских переживаний, чувств и т. п.
143
Подобно горным феям, просветленным отшельникам и т. п.
102
В давние времена жил кавалер, служивший микадо Фукакуса. Был очень верен он и честен и сердца ветреного не имел. Но вот — по ошибке ли сердечной — только сблизился он с дамой, бывшей прислужницей у принца. И раз поутру сказал он ей:
«Сон, проведенный этой ночью с тобою,— так безутешен! А теперь все сильней безутешность растет…» [144]Так сложив, ей послал. Вот противная песня!
144
Сон вместе с тобою оставляет все время в душе чувство безутешное: так быстро летят его часы; казалось, ничего не могло бы быть печальней этого, а вот оказалось, что сон без тебя — еще безутешней, — хочет сказать автор.
103
В давние времена жила дама, без особенной причины монахинею ставшая. Внешности своей придала она вид надлежащий, но к вещам интерес все ж был у нее, и на праздник Камо она вышла посмотреть. И тут кавалер, стихи сложив, послал ей:
«Вот вижу я того, кто, как рыбак, на море… и мнится: угостит меня морской травой». [145]104
В давние времена кавалер послал сказать: «Если ты так, то мне остается лишь умереть!» — на что дама:
«Если капли росы исчезнуть хотят, пусть исчезнут! Не исчезнут они, — всё ж не будет того, кто б на нить их, как жемчуг, нанизывать стал…»Так сказала она, и у того, хоть и роптал на нее, все ж сильнее стала любовь.
145
«Угостит морской травой», т. е. съедобными водорослями — предметом рыбачьего промысла. Стихотворение все построено на игре одинаково звучащих в японском языке слов: «рыбак» — «монахиня»; «море» — «отвращаться от мира», «морская трава» — «глаз, свидание». Получающийся второй смысл стихотворения ясен, особенно если привести его в связь с предыдущим замечанием: «к вещам интерес все ж был у нее».
105
В давние времена кавалер, посетив то место, где прогуливались принцы, на берегу реки Тацутагава —
«Потрясающе-стремительных богов в век — и тогда не слыхать, чтоб волны — река Тацутагава — окрашивались в пурпур!» [146]XV
106
В давние времена у одного не особенно благородного человека была в услужении женщина одна. В нее влюбился бывший в должности секретаря Фудзивара Тосиюки. Эта женщина по лицу и по всей наружности своей была красива, но молода еще была и в переписке неопытна, она не знала даже, что говорить, тем более стихотворений слагать не умела. Поэтому ее хозяин писал ей сам черновики и давал ей переписывать, — и тот, в приятном будучи заблуждении, восхищался ими. Раз тот кавалер сложил так:
146
От большого количества красных кленовых листьев, частью упавших в реку, частью отражающихся в ее водах.
В ответ на это, по обычаю, вместо дамы хозяин:
«Ну, и мелко же, если только рукав увлажняешь! Вот, если услышу: тебя самого понесло уж теченьем — поверю…»Так сказал он, и кавалер, восхитившись этим, как бы ее, стихотворением, уложил его в шкатулочку для писем и всем носил показывать.