Дато спустился в пекарню. Там стояла страшная жара. Но Балу не замечал ее. Привык.

— Здорово, друг! — пророкотал он и заключил Дато в свои медвежьи объятия. — Рад, что ты жив!

— Я тоже рад, что… мы оба живы, — усмехнулся Давид, похлопав старого друга по мощной спине.

— Садись, — указал тот на табурет в углу пекарни. — Сейчас чайку сделаю…

— С ума сошел, какой чай? У тебя тут как в аду! Водички холодненькой бы…

— Вино есть красное. Саперави. Как раз холодное. Сейчас.

— Не надо вина, Балу. Утро ведь.

— Ай, что ты такое говоришь? Как не надо? — начал кипятиться Балу. — Какая разница — день или утро, если два друга после долгой разлуки встретились?

Он рывком закрыл окошко, выключил печь. Готовые мчади сложил в тарелку, сунул ее под мышку и повел Дато в помещение, соседствующее с пекарней. Там было гораздо прохладнее. Балу усадил гостя на диван, а сам начал накрывать на стол. Из недр огромного холодильника стали появляться овощи, зелень, сулугуни, сыровяленный окорок, копченая форель. Балу обожал вкусно поесть, но употреблял в пишу только «правильные» продукты. Презирал гамбургеры, картошку фри, нагетсы, быстрорастворимую лапшу. В те годы, когда они дружили, все эти «вкусняшки» только появились, были диковинными, а поэтому желанными, любимыми многими. Самым крутым местом считался «Макдоналдс». А то, что в нем подавалось, лучшей едой. И только Балу презирал фастфуд. Говорил, что лучше съесть черствую краюшку хлеба с солью, чем сочный, ароматный гамбургер.

— Понюхай! — Он поднес к лицу Дато кусок сыра. — Чувствуешь?

— Что?

— Запах гор, дубина! Из Сванетии мне этот сулугуни привезли. Кусок был завернут в листья винограда. А ты знаешь, что именно они сохраняют первозданность продукта?..

Дато не знал, но верил Балу на слово. Он разбирался во всем, что являлось отрадой желудка. Будь то еда или спиртное.

— А ты, смотрю, преуспеваешь, — заметил Балу, вытащив из холодильника пятилитровую бутыль вина. — Выглядишь на миллион. Где живешь, чем занимаешься?

— В Москве живу. У меня бизнес.

— Легальный?

— Да.

— Надо же…

— А что хранится в твоих закромах, Балу?

— Да, ерунда всякая… — отмахнулся он. — Виски, джин, текила. Сигареты. Икорка. Я тут чуть было не влетел. Пять лет назад. Приютил одних, а они наркотой промышляли, как оказалось… Уроды! — Балу ненавидел наркотики почти так же сильно, как фастфуд. — Спасибо, люди добрые вовремя предупредили. А то сидел бы сейчас за колючим забором…

Он разлил вино по стаканам. Они были огромны. В каждом помещалось миллилитров четыреста. Но когда Балу взял свой стакан в лапищу, он в ней утонул.

— За встречу, друг! — провозгласил он.

— За встречу!

Они чокнулись и выпили. Балу с наслаждением. Дато с внутренним стоном. Ему не хотелось вина. Однако, сделав несколько глотков, он вынужден был признать, что саперави очень и очень вкусное. А сулугуни вообще заслуживает наивысших похвал. Он ел его с мчади и пусть на ничтожно малое время, но забыл обо всех неприятностях.

— Помнишь моего брата? — спросил Дато, покончив с едой, тогда как Балу только приступил к ней. Для него кусок сыра и лепешка это так… разминка!

— Зуру? Помню, конечно. Не от мира сего парень был. Как у одних и тех же родителей могли родиться настолько разные дети?

— Я не о нем, Балу. Младшего помнишь?

— Одуванчика? Смутно. А что?

— Умер он.

— Правда? — Балу отправил в рот огромный кусок мяса, сняв его с ножа пальцами. — А откуда ты узнал? Он же пропал давным-давно.

— Нашелся.

И Дато рассказал старому другу о появлении Гио, а также о его смерти.

— Веришь Зуре? — спросил тот, выслушав.

— Да. Но не потому, что считаю его неспособным на убийство. Он уже не тот, что был раньше, и я не знаю, какой он сейчас. На что способен, а на что нет.

— Тогда в чем причина твоей уверенности? — Еще один взмах ножа, и очередной кусок мяса отправлен в рот.

— Стреляли из современного оружия. С оптикой и глушителем. С крыши. Я там гильзу нашел. Вот она… — Он залез в карман и продемонстрировал Балу свою находку. — Патрон американский. «Натовский», как его называют.

— Бомжа застрелили из крутейшей винтовки? Надо же…

— Подозрительно, правда?

Балу кивнул.

— Я поспрашиваю людей, — сказал он. — Может, кто-то что-то слышал о твоем брате… Кстати, что с трупом?

— Вывезли за город, захоронили.

— А вещи?

— Оставили.

— Все пересмотрел?

— Бегло.

— Надо внимательно. Может что-то найтись.

— Ты прав. Сегодня же более тщательно осмотрю рюкзак и котомку.

Дато не заметил, как допил вино. Балу подлил ему еще.

— Я сделал посмертные фото на телефон, — продолжил Давид. — Давай отправлю тебе.