Знахарка умолкла, вспоминая давно минувшее время. В ее красных, старческих глазах промелькнула слеза, и на мгновение Ли-цин стало жалко эту древнюю беззубую старуху.

– Прошло! Все прошло…. – С горечью сказала знахарка и, взяв с блюда персик, разломила его на две части.

Ли-цин замерла, глядя, как персик исчезает во рту ее гостьи.

– Вот и вся история. Но, мне пора идти, девочка! Время не раннее.

– А, что сталось с ним? – Спросила Ли-цин, удерживая знахарку.

– Что было с ним? Он уехал. Воевал. Потом вернулся с молодой женой. Но один раз мы, все же встретились.

– Расскажите! – Попросила Ли-цин.

Через несколько минут старуха спала крепким сном.

Ли-цин быстро раздела ее, и перетащила на свое ложе. Накрыла одеялом, сама надела старухино платье, и покрыла голову платком. Потом тихонько постучала в дверь.

– Наконец-то! – Обеспокоено сказал ее страж, открывая дверь. – Я думал, вы никогда не закончите.

– Она не хотела есть персик.

– Я догадался. Иди к воротам. На дворе никого нет.

– Спасибо тебе! – Тихо сказала Ли-цин.

– Иди! Не теряй времени.

Ли-цин вышла за околицу, и спустилась в лощину. Еще издали она увидела силуэт лошади, и рядом с ним – женскую фигуру.

– Климена! – Узнала она гречанку, когда подошла ближе.

– Поспеши, Ли-цин! – Ответила та. – Скоро будет совсем темно. Да, и еще: это – фракийский меч. Возьми его. Он небольшой, и как раз тебе по руке. А в этом узелке мужская одежда, немного еды и денег.

– Как я могу отблагодарить тебя, сестра? – Спросила Ли-цин, обнимая женщину.

– Найди своего любимого, и будь счастлива! Тем и отблагодаришь. Я бы и сама ушла, но мне не к кому идти….

– А, как же ты?

– За меня не беспокойся. Никто не догадается, что это наших рук дело. На брата Леи просто наорут, и все. Он же не знал, что из комнаты вышла не старуха, а ты. Не мог же он лезть к ней под платье! Всё припишут колдовству и злым чарам. Тем дело и окончится.

– Передай Лее, что я люблю вас обеих!

– И мы любим тебя, сестра!

– Прощай, Климена!

– Прощай Ли-цин!

Через несколько минут легкий силуэт всадницы растаял в наступивших сумерках.

Уже на подходе к столице Парфии характер местности изменился. Вдоль дороги тянулись бесконечные цветущие сады. Еще два дня пути и посольский отряд остановился у стен Ктесифона. Потребовалось немало времени для того, чтобы в царском дворце поняли, что это за люди и откуда они пришли.

Ли в двадцатый раз терпеливо рассказывал вельможе, отряженному для переговоров, о своей стране, шелке, посольской миссии в Рим, и видах на торговлю.

Услыхав про шелк, вельможа спросил:

– Вы из Инда {130} ?

– Нет. Мы из страны Хань.

– Да, вы это уже говорили. А, где эта страна?

– Значительно севернее Шеньду, по вашему, Инда.

– Но, вы – ее вассалы?

– Нет. У нас нет никаких связей с Шеньду.

– Почему?

– Нас разделяют непроходимые горы.

– Значит, вы не из Инда…. Тогда откуда?

Ли почувствовал сильное желание взять вельможу за горло, и слегка придушить его.

– Вы можете показать мне на рисунке, как выглядит мир в вашем представлении? – Спросил он своего бестолкового собеседника.

– Да, конечно! У нас это называют картой.

По приказанию вельможи принесли квадратный кусок чего-то, похожего на жесткий кусок шелка с нанесенными на нем рисунками.

– Какой занятный материал! – Сказал Ли.

– Это – папирус. Его привозят из Египта, где делают из стебля растений.

– Что такое Египет?

– Большое государство под управлением эллинов. Когда-то оно были самостоятельным и весьма могущественным. Ныне же его слава прошла.

Ли склонился над картой. В сплетении линий он узнавал места, которые проходил со своим отрядом.

– Вот Шеньду! – Сказал он. – У вас она изображена более подробно, чем то, что мне показывали раньше.

– Еще бы! – С гордостью ответил вельможа. – Ведь, наши воины, вместе с Александром Великим, участвовали в ее покорении.